Синергия
Шрифт:
Многочасовая операция потихоньку забирала силы не только у пострадавшего, но и у врачей. Сделав всё возможное, врачи отправили парня в реанимацию. Теперь от них мало что зависит. Теперь вступает в действие Высший Закон – Закон Божией Воли.
Поговорив с родителями, он вошел в свой кабинет. После таких бесед опустошение было тяжелое и холодное. Как будто не осталось никаких чувств и эмоций, будто наполнения никогда уже не произойдет.
Сев в удобное кресло, ноги положил на тумбочку. Пальцами руки захватил переносицу и немного помял, потом височную часть, откинулся на спинку и закрыл глаза. «Где же я этого парня видел?» Что-то лёгкое дунуло в правое ухо, и Павел
* Летнее солнечное утро порадовало Павла Алексеевича. Кто бы что ни говорил, но тепло он любил больше, чем холод. У него была даже любимая присказка «Лучше жаркий Ташкент, чем маленький холод» На выходные он с женой и своим пятилетним сыном решил съездить в деревню к предкам. Открыл капот любимой «Лады», чтобы проверить перед дальней дорогой. Из подъезда выбежал сын, а следом вышла жена.
– Мам, можно я останусь с папой, – увидев на игровой площадке Никиту с Лёхой, попросил сын, – только купи мне что-нибудь… ладно?
Он уже с нетерпением побежал к друзьям по двору, не дождавшись ни разрешения, ни ответа на свой вопрос.
– Паш, я в магазин, присмотри за ним, – сказала Татьяна Александровна.
Так сложилось, что на микрорайоне, где они жили, её все звали именно так. Работала она в районной поликлинике врачом-педиатром и по совместительству терапевтом. И мамочки и пожилые люди её все уважали. Даже если незначительно где кольнёт, бежали именно к ней.
– А чего ты хотела? Мы вроде всё купили.
– Помнишь, мы маминой соседке пообещали то печенье купить, когда приедем в следующий раз. Прям, только вспомнила. Вдруг она ждёт, нехорошо получится.
– Нууу, дело святое, обещания надо выполнять, – с улыбкой произнес Павел. И на его душе было приятно, что у него такая ответственная жена. И он с любовью посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на Серёжку и полез в капот.
А у Серёжки вышла несостыковочка. За Никитой пришла бабушка и увела к себе. А Лёху позвали кушать. Оценив расстояние до мамы, он решил, что успеет добежать до нее, пока она не перейдёт дорогу. Успев крикнуть: «Пап, я с мамой!» и, не дожидаясь разрешения, как обычно, он понесся к ней, не видя ничего вокруг.
Павел поднял голову, и не разгибаясь, проследил траекторию бега своего ребенка и жуткий холодок покрыл всю его спину. Мальчик бежал, не осознавая или не видя опасность, прямо наперерез трамваю, который уже издавал пронзительный звон. Срываясь с места с криком «Стой, Сережа! Остановись!» он еле, как ему показалось, передвигал ногами, как будто они превратились в непослушные плети. Таня повернулась у обочины дороги, услышав голос мужа. И от страха, выпучив глаза, закрыла рукой рот. В считанные секунды, из под колес страшной махины, схватив ребенка за руку, какой-то проходящий мимо парень, просто выдернул мальчика из мира мёртвых. Трамвай с визгом тормозов и скрежетом пронесся мимо. Парень слегка встряхнул Серёжу, а ребёнок, не успев испугаться, грубовато вырвался из рук спасителя и, как ни в чём небывало полетел дальше к маме, которая тысячу раз уже сама умерла и успела очнуться. Она смогла только молча
Павел, тем временем, подскочил к парню и обнял его. Можно сказать, что его, практически, парализовало и, он никак не мог придти в себя.
Парень ослабил объятия Павла, заглянул ему в глаза.
– Всё нормально?
– Спасибо! Спасибо! Тебя сам Бог послал! Я буду в вечном долгу перед тобой!
– Да ладно, перестаньте. Это сделал бы любой на моём месте.
– Нет любого, тут больше никого нет, если бы не ты! Спасибо!– тряся за руку парня, никак не унимался Павел.
В этот момент подошла плачущая Таня с сорванцом.
– Спасибо вам! – всё, что смогла вымолвить она.
– Да хватит вам. Ладно, давайте! Я пойду, у меня тренировка.
– Как вас зовут? Я буду за вас молиться, вы же мне сына спасли от смерти, – спросила Татьяна.
– Ну что вы право, даже неудобно как-то. Ну, просто, я оказался в нужное время, в нужном месте. Пойду я.
– Нет, жена права. Как тебя зовут? Мы, и правда, должны всю оставшуюся жизнь молиться за тебя и благодарить Бога, что он послал тебя на помощь в этот момент.
– Иван.
– Спасибо, Ванечка, дай Бог вам здоровья и счастья, – уже, взахлёб, рыдая, произнесла Таня.
Павел Алексеевич посмотрел на часы и позвонил домой.
– Тань, ты уже пришла? Народу много было?
– Паш, с праздником тебя, с Рождеством! Полный храм был, слава Богу! Что с голосом?
В рубке повисло тяжёлое молчание.
– Алё, Паш.
– А, да-да, с Праздником!
– Батюшка про тебя спрашивал, мы же на трапезную ходили, поэтому уже в шестом часу пришли. Я ему сказала, что тебя попросили подежурить, что главврач заболел. Представляешь, он мне сказал, что хотел, чтобы ты сегодня алтарничал. Паш!
– Таня, ты помнишь парня, который Серёжу спас? Ивана.
– Я никогда его не забывала. Я каждый раз за него молюсь, а что случилось?
– Я сегодня его оперировал, он попал в аварию. Может, наберешь батюшку, расскажешь ему, спросишь, что нам для него можно сделать? У него травмы не совместимые с жизнью. Только Господь поможет, а я всё, что мог, всё сделал.
Глава 3.
У Евдокии Петровны всю службу лились слёзы. В сельском храме не так много было народа. Все свои, и только пару семей из города – друзья батюшки. После окончания службы, соседка и ближайшая подруга Любовь Николаевна, подошла поздравиться.
– Дуся, с Рождеством Христовым!
– Любаня, и табе с Рожеством!
Они обнялись, и Любовь продолжила.
– Что-то ты всю службу проплакала? Стряслось чаво?
– Да не пойму я, сами собой льются и всё тут.
– На вот, вытрись, дожили до праздника и слава Богу! Отец Иоанн на трапезу зовёт, пойдем?
– Нет, Люба, я не пойду. На сердце не спакойна. Унук в командировку паехал, как прасила, ни едь, ни едь – не паслухался.
– Молодежь, она нынче такая.
– Обещал паследнюю неделю папастится, причастится, а на Рожество ко мне приехать, на службу хатели вместе схадить.