Синева небес

Аяко Соно

— Я хорошо знаю Хигаки-сан! Он раньше работал в Йокосуке, мы часто встречались по служебным делам. Потом, полгода назад, его перевели сюда. Мне кажется, он был рад этому.

— Я даже подумывала попросить его порекомендовать мне адвоката, ведь при отсутствии связей мне трудно что-то сделать…

— Тут он вам не помощник. У полиции к таким вещам свой подход. В вашем случае речь идет не о государственном защитнике, поэтому полицейские воздерживаются от каких-либо советов.

— Я понимаю, о чем вы говорите. Но если вы позвоните

Хигаки-сан, он расскажет вам кое-какие подробности.

— Хорошо. Во всяком случае, это будет вполне естественно. Мне понятны ваши мотивы. Но если мы придем к согласию, нужно будет как можно скорее встретиться непосредственно с самим подследственным. Тогда-то и придется позвонить Хигаки-сан. Он довольно часто встречается с моим мужем, они любят пропустить вдвоем рюмочку-другую.

— Ваш муж связан с полицией? — удивилась Юкико.

На лице Нагиса Кадзами появилось какое-то странное выражение:

— Нет, мой муж занимается гончарным искусством. Юкико не нашлась, что ответить.

— Хорошо, что у нас профессии такие разные. Может, он и знает имя Фудзио Уно, но только благодаря шумихе в прессе. Во всяком случае, прежде он никогда не интересовался подобными вещами. Он совершенно равнодушен к вопросам преступления и наказания. Хигаки-сан и мой муж познакомились, когда я выступала защитником на одном судебном процессе, потом сдружились. Когда слушаешь их разговоры, просто диву даешься. Эта парочка обсуждает потусторонние, философские темы — толкуют о земле и об огне, о дзэн-буддизме…

— Я хотела спросить вас еще об одной вещи. Я дилетант, но меня это волнует, — сказала Юкико.

Нагиса кивнула.

— Даже мне ясно, что судебный процесс по делу Уно-сан будет трудным. Это естественно. Уно-сан не имеет никаких шансов, верно? Значит, он может испортить репутацию адвоката? Ведь защитник обычно надеется на благоприятный исход, он надеется, что его клиента оправдают. Но в данном случае вы взвалите на себя заведомо провальное дело?

— Многие мои коллеги рассуждают именно так. Они стараются браться за выигрышные дела, которые широко освещаются в прессе. Они не хотят бороться за безнадежных клиентов, чьи дела не принесут им громких побед. Но и в нашей работе случается действовать из чисто профессионального интереса. Работа должна приносить удовольствие. В ней наша жизнь — а это уже интересно!

— Значит, вы решились все-таки взяться за это дело несмотря на его безнадежность?

— Все не так просто. Представьте, что речь идет о медицине. Допустим, я не знаменитый профессор из столичной клиники, а всего лишь скромный врач из сельской больнички. Скажем так, по специальности я хирург. Но когда ко мне приходит больная и жалуется: «Посмотрите, доктор, у меня на глазу ячмень вскочил», — я не отказываюсь помочь такой пациентке. Нельзя ведь сказать ей: «Я — хирург, поэтому не лечу бабушек с простудой».

Конечно, пациент может обратиться в солидную клинику, но если он придет ко мне, я

не оставлю его без помощи… Случается, что обвиняемые, как Уно-сан, отказываются от адвокатов, потому что они им не нравятся. Бывает и так, что лучше пригласить одного малоизвестного, но здравомыслящего адвоката, чем нескольких знаменитостей. Порой энергичный человек способен в одиночку сделать гораздо больше.

Поэтому я взяла за правило браться за любое дело. Я отказываю только тем клиентам, которые смотрят на меня свысока. Люди зачастую считают, что, отказавшись от моих услуг, они легко найдут замену. Но остаются у разбитого корыта.

— А может получиться иначе? Скажем, вы очень старались, но успеха не добились? Например, когда подзащитный оказался лгуном или вы не получили положенного гонорара? — спросила Юкико.

— Почти все лгут, — рассмеялась Нагиса, и лицо у нее помолодело. — Я привыкла ко лжи подзащитных. А насчет денег муж сказал мне в день нашей свадьбы следующее: если ты хочешь быть адвокатом, занимайся этим просто в свое удовольствие. А на наше пропитание я заработаю сам. Думай не о гонораре, а только о том, нужно ли тебе самой и твоему подзащитному, чтобы это дело вела именно ты.

— Замечательные слова! — Юкико даже позавидовала.

— Поначалу я до конца не оценила их. Муж и сам занимается гончарным ремеслом ради удовольствия. Вот мне и показалось тогда, что он сказал это из-за того, чтобы не показаться эгоистом. Дескать, он занимается любимым делом, а мне не позволяет, — с легкой иронией сказала Нагиса. — Однако со временем я поняла, что работать ради удовольствия вовсе не просто. Не следует думать, будто работа себе в удовольствие предполагает безответственность. Да как определить, есть ли для тебя и для клиента смысл в судебном иске?…

В самом начале я мучилась сомнениями. Я вникала во все, вплоть до самых незначительных мелочей. Это для меня плюс? — задавала я себе вопрос. Если это плюс для меня, — значит, уже хорошо. С другой стороны, поможет ли мое участие клиенту? Спасет ли его от опасности? Поэтому я не искала проторенной дороги. Я решила полагаться на выбор клиента.

— Тогда мы думаем одинаково. Я — христианка, но не рьяная, а скорее умеренная. В христианстве такое решение называют божьим промыслом.

— Я рада, что вы тоже так считаете.

— Я люблю все то, что доставляет людям радость.

— И я. Хотя считается, что юристы — непременно сухари и трудоголики. Но я очень люблю веселиться. Услышав вашу последнюю фразу, я поняла кое-что важное. Мой муж воспитывался бабушкой. Она… уже умерла. Но она была христианкой. Однако в детстве мой муж не хотел ходить в церковь, он не крещен. Но мне все же кажется, что та его фраза — о работе для удовольствия, для собственного блага, — что она является результатом бабушкиного воспитания. — Нагиса задумалась. — Я ответила на ваши вопросы, Хата-сан, можно теперь я спрошу у вас кое о чем?