Сингулярность Смерти
Шрифт:
Январь. Первый снег в виртуальном городе. Дело о пропавшем кодеке. Банальное воровство или заговор? Стажеры копаются в логах, теряясь в океане информации. Александр, словно опытный шахматист, просчитывает ходы, выявляет закономерности. «В хаосе всегда есть порядок», — говорит он им, — «нужно лишь уметь его увидеть». Философия детерминизма проникает в его рассуждения. Является ли преступник просто шестерёнкой в сложной машине судьбы, или у него есть свобода выбора? Ответ ускользает.
Март. Цветение сакуры в парке иллюзий. Серия убийств аватаров в элитном районе. Жертвы —
Июнь. Жара в цифровой пустыне. Кибертеррористическая атака. Группа хакеров, называющих себя «Сыны Анархии», угрожает обрушить Новую Матрицу. Александр ведёт охоту, гоняясь за неуловимыми противниками. «Порядок против хаоса», — размышляет он, — «где проходит граница между свободой и анархией?». Социальная философия проникает в его рассуждения. Должен ли порядок навязываться силой или он должен вырасти из свободы и самоорганизации?
Август. Гроза над электронным кладбищем. Дело о воскрешении мертвых аватаров. Некромантия в цифровую эпоху? Александр сталкивается с безумным ученым, одержимым идеей бессмертия. “Что есть жизнь?” – спрашивает он себя, глядя на искаженные лица воскрешенных аватаров. – “Просто набор данных, код, алгоритмы? Или нечто большее, непостижимое, сакральное?”. Метафизика проникает в его мысли. Есть ли душа у аватара? И если да, то что происходит с ней после смерти?
Октябрь. Листопад в зеркальном лесу. Пропал один из стажеров. Юная, талантливая девушка, полная надежд и мечтаний. Александр чувствует личную ответственность. Он вспоминает смутные обрывки своего прошлого, и в нем вспыхивает чувство вины. «Почему я не смог ее защитить?» — спрашивает он себя, глядя на ее пустую комнату. Персонализм проникает в его мысли. Какова ценность человеческой жизни? И какова роль каждого из нас в судьбе другого человека?
Декабрь. Рождество в неоновом городе. Попытка переворота. Заговорщики, стремящиеся свергнуть создателей Новой Матрицы и установить свою диктатуру. Александр оказывается в центре событий, балансируя на грани между жизнью и смертью. Он должен сделать выбор. Предать или остаться верным. Пожертвовать собой или спасти других. «Что есть добро и зло?» — спрашивает он себя, глядя на лица своих врагов и союзников. Этика проникает в его мысли. Есть ли абсолютные моральные принципы, или все относительно?
Все эти дела, все эти события сливаются в один непрерывный поток. Он вспоминает лица жертв, улыбки стажёров, холодный взгляд создателей Новой Матрицы. Он видит разрушенные улицы, горящие здания, кровь, текущую по цифровым тротуарам. Он слышит крики отчаяния, шепот заговоров, музыку надежды.
И среди всего этого хаоса — он. Детектив Александр Вернер. Человек без прошлого, но с настоящим. Человек, пытающийся найти своё место в этом безумном мире. Человек, ищущий правду, справедливость, смысл.
Он понимает,
И он, детектив Александр Вернер, — часть этого отражения. Часть этого мира. Часть этой истории.
И он должен продолжать играть свою роль. До тех пор, пока не придёт время вспомнить, кто он на самом деле.
Тогда мир содрогнется
Апрель: “Симфония Утраченных Чувств”.
Дождь из цифровых роз — завораживающее зрелище, но для детектива Вернера он был символом искусственности, фальши, пропитавшей Новую Матрицу. Дело о контрабанде «чувств» началось с банальной кражи — пропажи дорогостоящего интерфейса, позволяющего записывать и воспроизводить эмоциональные состояния. Но чем глубже он погружался в расследование, тем отчётливее понимал: здесь пахнет не просто преступлением, а отчаянием.
Жертвы — богатые и пресыщенные жители верхних уровней, давно утратившие способность испытывать настоящие эмоции. Их жизнь — бесконечный праздник, череда развлечений и удовольствий, но за маской благополучия скрывалась пустота. Они платили огромные деньги за возможность «почувствовать» хотя бы на мгновение каплю чужой радости, печали, любви или страха.
Преступники — группа хакеров, называвших себя «Эмоциональными пиратами». Они не были обычными ворами или вымогателями. Они считали себя борцами за справедливость, Робин Гудами цифровой эпохи. Они крали эмоции у тех, кто, по их мнению, их не заслуживал, и продавали их тем, кто нуждался в них больше всего.
Первым подозреваемым был Эзра, бывший нейрохирург, изгнанный из элитных медицинских кругов после скандала с незаконными экспериментами по усилению эмпатии. Он утверждал, что лишь пытается помочь людям, страдающим от эмоциональной анестезии. Его лаборатория была забита устаревшим оборудованием, а в глазах горел фанатичный огонь.
«Мы создали мир, в котором чувства стали товаром, — говорил он Вернеру. — Мы отравили себя технологиями, заглушили свои эмоции, превратились в бездушных потребителей. И теперь мы расплачиваемся за это».
Вторым подозреваемым был Кассиан, загадочный брокер, занимавшийся нелегальной торговлей эмоциями в глубокой сети. Он был мастером манипуляций, умевшим читать людей как открытую книгу. Его офис располагался в тёмном переулке города-призрака, а его телохранители были кибернетически усовершенствованы до предела.
«Я просто делаю то, что должен», — говорил он Вернеру. — «Я удовлетворяю спрос. Если люди хотят платить за эмоции, кто я такой, чтобы им мешать?»
Расследование затягивалось, уводя Вернера в мир, где мораль потеряла всякий смысл, а чувства стали предметом купли-продажи. Он видел отчаяние в глазах жертв, цинизм в словах преступников, равнодушие в сердцах окружающих.
Лилия, его стажер, проявляла странный интерес к этому делу. Она была молодой, чувствительной, идеалистичной. Она верила в справедливость, в добро, в любовь. Вернер боялся, что столкновение с темной стороной Новой Матрицы сломает ее, разочарует, отравит ее душу.