Синхронизация судеб
Шрифт:
– А я не могу понять другое… – Я недоверчиво покосилась на дядю. В груди с каждой секундой крепло подозрение, что желание Рамона поскорее закрыть вопрос с предателем имело иное объяснение. – Почему Ракель решила убить себя именно этой отравой, когда в ее распоряжении была целая аптечка сильнодействующих препаратов?
– Да какая разница!
– Она знала, – вдруг поднял голову Анхель, до этого сгорбившийся у койки Ракель и не участвовавший в перепалке. В светлых глазах зеленоволосого шейдера застыла боль – и вместе с тем непробиваемая уверенность в каждом
Шейдеры зашептались. Таким, неожиданно серьезным и собранным, Анхеля, пожалуй, не видели еще никогда, и это производило впечатление.
– Да кого вы слушаете! – взорвался дядя. – Наркомана и алкоголика, давно потерявшего всякую адекватность! Хавьер!..
– Рамон. – Глава «Механического солнца» шагнул вперед, закрывая нас от взбешенного бывшего безопасника. – Ты точно ничего не хочешь мне рассказать?
– Я… – На целую секунду он замер, придавленный твердым взглядом и железной волей старшего Кесселя. – Хавьер…
А затем неоновый секретарь Дамиана Рохаса щелкнул пальцами, и на пустой белой стене медотсека вспыхнула проекция, снятая, судя по углу обзора, на одну из камер, установленных в комнате прямо над столом. Камеры поменьше показывали лишь спину и затылок Рамона, ловко прикрывшегося от основных следящих устройств, но одна, мастерски скрытая, осталась незамеченной.
Замерев от ужаса и потрясения, мы наблюдали, как руки Рамона порхают по клавиатуре медицинской панели в попытке пробиться во внешнюю сеть. Из порта сбоку торчала не до конца вставленная пластинка чипа. Символы на небольшом экране сменяли друг друга, но Рамон раз за разом терпел неудачу.
«Что-то не так?» – прозвучал голос феммы за пределами видимости.
Рамон развернулся – нарочито непринужденно и спокойно, – ловким движением выдергивая и сминая в пальцах чип с вирусом.
«Нет. Все в порядке. Просто хотел кое-что проверить. Кстати, возьми… – Угол обзора скрытой камеры сместился, следя за руками бывшего безопасника. В поле зрения объектива попала наполненная шприц-ручка. – Пусть стима и недостаточно, не стоит жертвовать собой ради других».
«Спасибо, Рамон».
Неоновый остановил запись и, разведя пальцы, приблизил изображение.
Слабое зеленое облачко едва заметно кружилось среди золотистых частиц стима.
А в рукаве куртки Рамона наполовину исчез до боли знакомый крохотный шип с острыми немного погнутыми иглами. Неужели тот самый, что мы с Кесселем когда-то достали из пасти шисса и принесли на анализ в «Механическое солнце»?..
В комнате повисла напряженная тяжелая тишина.
– Хавьер… – Рамон, побледневший еще сильнее, повернулся к главе «Механического солнца». – Я…
– Ты. – По рукам и спине Анхеля пробежали волны красной чешуи. – Это все ты! Связался со мной, нарушив приказ Хавьера о радиомолчании, соврал о тяжелом состоянии Ракель, чтобы я точно согласился встретиться. И если бы не Никс и Солана, нас ждали бы не вы,
– С моей группой случилось то же самое, – добавил кто-то. – Мы пытались прорваться из семнадцатого, но наткнулись на заградительный огонь на границе. Операцией дистанционно руководил Рамон.
– А Ракель… Да, я узнал, что она выжила после облавы лишь тогда, когда встретился с ними в пятом…
– Еще Алварес. И Виго.
– И отряд Васкеса. Их бы не поймали, если бы не…
– Васкес? – Гаррет, до этого лишь растерянно наблюдавший за происходящим, тяжело поднялся, в упор глядя на Рамона. – Отец? Мой отец?!
Но глупостей юный шейдер наделать не успел – на плечо опустилась когтистая красная лапа.
– Погоди-ка, малец… – Выпустив руку Ракель, Анхель, огромный и жуткий, встал рядом с младшим Васкесом. – Он мой.
– Хавьер. – Рамон затравленно обернулся. Попятился к дверям, но выход перегородили молчаливые охранники «Хирургов». – Ты что, будешь вот так стоять и слушать все это? Позволишь им обвинять меня? Меня, бессменного безопасника «Механического солнца»? Себастиан Кессель и Андрес Диаз полностью доверяли мне. А ты…
Но острая сталь в светлых глазах старшего Кесселя заставила бессменного безопасника замолчать.
– Доказательств достаточно, Шей Перес. Признайся сам, и я прослежу, чтобы наказание было быстрым. В противном случае…
Кольцо вокруг Рамона начало сжиматься. Боевики «Механического солнца», потерявшие слишком многое по вине предателя, подходили все ближе, и зверские оскалы на лицах не предвещали ничего хорошего.
И Рамон… сдался.
– Да! – запальчиво выкрикнул он, обводя бывших друзей сверкающим взглядом. – Да, да, да, я это сделал! Но я хотел как лучше! Просто… – Он запнулся. – Одно потянуло за собой другое…
– О да, – раздался скептический смешок голографического Рохаса, – знаем-знаем. Тяжелый путь предателя. Раз поступился совестью, согласившись на что-то такое маленькое, незначительное и, как кажется, абсолютно безвредное, но вот уже это маленькое ведет к среднему, большому, огромному – и тут ты понимаешь, что продался целиком. И дальше либо идти до конца, либо…
– А что мне оставалось делать? Сначала шиссов дротик, за которым охотится вся полиция Абисс-сити, потом самоубийственный налет на полицейский участок… Мы раздразнили литиан! Им было нужно только «Механическое солнце». Если бы они получили свое, все вернулось бы в норму. Но эта глазастая сучка, которая и правда путается с литианами, начала подозревать…
Последнего говорить не стоило, особенно при Анхеле, который и так был на взводе. Рычащий монстр в красной броне сбил Рамона, прежде чем тот успел добежать до двери. Сцепившись в клубок, противники покатились по полу, оставляя за собой широкую и густую полосу из крови, плоти и кусков одежды.
А когда несколько ударов сердца спустя Анхель, тяжело припадая на одну ногу, поднялся, все было уже кончено.
Рамон был мертв.
Глава 7