Синие лампы темного мира
Шрифт:
– Благодарю, Ян-не капитан. Люди всегда казались мне сумасшедшими. Но теперь я понял – сумасшествие тоже бывает разным. У вас оно правильное.
– Только не смей выдавать такие глубокомысленные фразочки при посторонних, а то весь наш маскарад улетит псу под хвост, - предостерег кабета Расул. – Думаю, мы можем двигаться дальше.
Все четверо охотников обратили выжидающие взоры на Мо. Тот, наконец, понял, что люди чего-то от него ждут:
– Что?
– Где твое устройство? – В бриджах до колен и полосатой футболке Вера выглядела совсем
– Генетический преобразователь, - поправил ее Мо. Потом зажмурился, так, словно ожидал чего-то неприятного. На самом деле кабет просто пытался сориентироваться по магнитным линиям Земли. И вот, через полминуты приговор был вынесен. – Сто девяносто четыре дюжины локтей от того места, где мы впервые встретились.
– Э-эм, а в нормальных измерениях это сколько? – с некоторым неудовольствием уточнил Ян.
– Сто сорок километров, - неожиданно ответила за кабета Вера. – И не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто знаю, и все.
Она и правда, не знала. То ли причиной была недавно установленная связь с кабетом, то ли женская интуиция, то ли… Иногда Вере казалось, что она уже переживала все это. Пробираясь тихими, безлюдными в этот час двориками, ныряя то в одну арку, то в другую или перебегая в спешке улицу, охотники будто повторяли давно заученный путь. И когда они уже собирались в очередной раз обогнуть угол очередного дома, Вера схватила идущего впереди Яна за рукав.
– Что? – недовольно прошипел капитан.
– Тихо, патруль, - приложив палец к губам, шепотом ответила девушка.
Ян осторожно выглянул, но никого не заметил. Он хотел возмутиться, но тут раздался далекий стук военных ботинок по камням. А вскоре до ушей дезертиров донеслись смутно знакомые голоса. Дернувшийся вперед Расул немедленно сдал назад: патруль был уже совсем близко.
– Дрок, Дрок, я Магнолия, - зашипела-заговорила рация на плече одного из охотников.
– Магнолия, я – Дрок, никаких следов беглецов не обнаружено. Что у вас?
Ян сглотнул. Сомнений не оставалось: это не просто очередной обход города, это – облава. Только не на тварей, а на них, на его людей и самого Нерко, который едва сдерживался, чтобы не выругаться.
«Магнолия» - это сержант Изотов, с которым он рос на одной улице. А «Дроком» звали Игоря Мальцева. Люди, с которыми капитан ел из одного котелка, товарищи, не единожды проверенные в бою, теперь они все по другую сторону, за невидимой чертой, которую он сам же и прочертил, поверив кабету. Яну вспомнилось, как несколько лет назад они вчетвером сидели в казарме и обдумывали свои позывные.
– Почему мы должны выбирать названия цветов? Это же глупо! Посмотрите на нас, - паренек, а тогда Яну едва исполнилось восемнадцать, обвел своих сослуживцев рукой. – Мы что, похоже на ромашки-подсолнушки? Нет, ну разве не смешно, когда здоровенный мужик называет себя какой-нибудь Маргариткой?
–
– А что? – вслед за приятелем подтянул Тимофей Ельников. – Кактус, кактус, я – Розочка. Ответьте, еще не все колючки растерял?
– Да ну вас! – обиделся Ян. – Нет уж, если уж и выбирать позывной, то такой, чтобы сразу страшно делалось. Чтобы понятно было, тут шутки не шутят, тут тварей убивают. Слушай, Тим, ты же у нас, вроде, всякими травками-муравками увлекаешься, а? Что у нас такого ядовитого растет?
– Ну, - задумался Ельников. – Всякое. Белладонна, например. Паслен опять же, вороний глаз, болиголов, этот, как его? Борщевик - вообще не убиваемый.
– Не-не, не то, - посмурнел Нерко.
– Ян, тебе не угодишь! О, слушай, есть одно растение. Оно, правда, выглядит не очень грозно. Зато название – ух! Безвременник или колхикум. Из него получают колхицин – жуткий мутаген, который не дает делиться клеткам…
– Избавь меня от подробностей! Одного названия было вполне достаточно, - поморщился тогда Ян.
Шесть лет спустя он выстрелит Тимофею в грудь, когда тварь наступит на тень Ельникова. Удивительно, но тот упадет не сразу, а несколько секунд будет оставаться на ногах, чтобы медленно, почти театрально осесть на загаженный, светящейся кровью монстров асфальт. Это будет благодарность за дружбу и за странное имя-название. А потом каждый день Яну будет сниться один и тот же сон, в котором с губ Тима, обезображенных последней улыбкой, слетает: «Спасибо… кактус…»
Нерко едва смог прогнать нахлынувшее воспоминание. Он все еще стоял, прислонившись к холодной стене многоэтажки, но не чувствовал ни холода, ни впивающихся в ладони ногтей. На несколько мгновений мужчина вернулся в казарму и встал рядом со своими товарищами. А потом порыв холодного ветра, словно пощечина вернул его к реальности. Патруль поравнялся с притаившимися охотниками. Шедший впереди Мальцев чуть повернул голову, поймал взгляд Яна (или показалось?), но тут же отвернулся и заговорил по рации:
– Магнолия, я – Дрок. Квадрат 7-509 чист. Повторяю, у нас все чисто.
– Продолжайте поиски, - сухо прошелестел голос в рации. – Он не мог так быстро убраться из города.
– Так точно, товарищ майор, - хорошо замаскированный вздох и знакомый всем охотникам жест «вперед, не останавливаемся».
Солнце, наконец, вскарабкалось выше пятидесятого этажа бизнес-центра, и засияло над его крышей. Больше ничто не загораживало ему вид. Солнце вглядывалось со своей непостижимой вышины в пять крохотных точек: четверых человек и кабета. А те, в свою очередь, встали рядом с белым щитом, обозначающим еще одну из тысячи условных границ.