Синие тучки
Шрифт:
В самом деле, что станется с малюткой Гиме? Куда денется бедная сиротка?.. Все ее родственники и друзья не торопятся высказать желание принять Гиме в свой дом. И князь взглянул на маленькую японочку. Она как раз в эту минуту пришла в себя, открыла удивленные глазки и дико озиралась вокруг, как бедный запуганный зверек.
И вдруг увидев труп отца, бросилась на грудь княжны Нины и горько неудержимо зарыдала.
Маленькая княжна, чем могла, утешала Гиме. Она осыпала ее ласками, нежно целовала в коралловые губки… Князь услышал взволнованный
— Гиме некуда деться… Я возьму ее в свой дом, пока мы поживем здесь, ей будет время привыкнуть, а потом, когда придет срок уезжать в Россию, она уже вполне освоится с нами. К тому же очень приятно иметь в доме такую прелестную, искусную, грациозную девочку.
И князь высказал свое предложение взять Гиме ее родственникам. Те охотно согласились и были даже очень довольны тем, что Гиме попадет в дом богатых и знатных иностранцев.
После похорон старого Азумы Гиме переселилась в дом князя Бельского.
Но человек предполагает, а Бог располагает… Князь думал долгое время пробыть в Токио, но дела повернулись так, что его вызвали в Россию. Он должен был сразу собраться и уехать. Поехала с ним в Россию и его семья. И Гиме поехала с нею…
Гиме очень полюбили в семье князя…
Да и нельзя было не полюбить эту нежную, ласковую, очаровательную девочку. Она долгое время тосковала по отце и горько неутешно плакала… Но мало-помалу горе малютки стало притупляться, ведь время лучший доктор для всякого горя… И с течением времени Гиме стала привыкать к своей потере.
К тому же Бельские окружили маленькую японочку самыми нежными заботами. Ее комнату застлали лучшими восточными коврами, а поверх ковров положили расшитые шелками и разрисованные акварелью татами. Татами называются подушки, которые кладутся на пол и служат вместо мебели для сиденья в Японии.
Всюду были расставлены хорошенькие ширмочки и висели разноцветные бумажные фонарики с нарисованными на них птицами и цветами. В углу комнатки стояла высокая в род глубокой кадки красивая ванна. Ее наполняли теплой водой, и Гиме каждый день купалась в ней, как это делают японцы.
На палочках стояли всевозможные изображения Будды (Бог, которому поклоняются японцы), и перед ними ставились фарфоровые чашечки величиной с наперсток, с крепким ароматичным чаем и клались засохшие цветы.
Это были приношения Будде маленькой Гиме.
Впрочем, не одни засохшие цветы были в ее жилище. Княгиня приказала садовнику вырастить много белых лотосов и хризантем в теплице. Лотосы и хризантемы — это цветы в Японии.
Целые поля лотосов вы найдете там. А хризантема — царственный цветок в Японии и почитается особенно жителями ее.
И вот целые букеты лотосов и хризантем наполняли вазы в комнате Гиме.
Ей не позволили одеваться по-европейски и она носила свои цветные шелковые киримоно, один другого богаче, один другого наряднее…
Когда
И Гиме играла, пела и плясала…
Ее хвалили, восторгались ею, ласкали наперерыв… Ее задаривали конфектами, цветами, подарками… С нею много разговаривали на английском языке.
Гиме была весела, мила и остроумна…
Ее ответы вызывали новый восторг…
— О, она совсем оправилась после своего горя, эта маленькая Гиме; смотрите на нее, как она весела и беззаботна!.. Слышите, как она смеется? — говорили про нее…
Да, маленькая Гиме смеялась…
Она видела заботы чужих ей людей… Ее трогали эти заботы и, чтобы чем-нибудь отплатить за них, Гиме старалась утешить и повеселить добрых людей в свою очередь.
Одного только избегала Гиме… выходить на воздух и смотреть в окна… Шторы в ее комнате, где она проводила весь день, были всегда спущены. Гиме боялась поднять их и взглянуть туда, где было так холодно, и где летали белые пушинки снега, а землю покрывала белая же сплошная пелена. Оттого она и не выходила из своей хорошенькой поэтичной комнатки, где всегда так хорошо пахло цветами и где целый день горела хибаччи, то есть японская переносная печь, жаровня.
И только, когда во всех остальных комнатах огромной княжеской квартиры спускали занавеси на окнах и зажигали лампы, Гиме выходила из своего уютного уголка.
Но чаще всего она сидела в нем, перебирая струны своего музыкального ящика и мурлыкая какую-то восточную песенку.
И лицо у нее делалось трогательно задумчивым и печальным в такие минуты…
Но вот раскрывалась дверь ее комнатки и к ней влетала стрелой княжна Нина.
— Гиме! Голубушка! Что ты одна сидишь! Спой что-нибудь или станцуй для меня! Милая Гиме! Пожалуйста… Мне сегодня так скучно.
И лицо Гиме сразу изменяется… Глаза снова загораются веселыми огоньками… Губки улыбаются. О, она с радостью потешит свою русскую сестру, как называет Гиме Нину, и в следующую же минуту Гиме танцует, напевая какую-то восточную песенку.
— Совсем освоилась у нас Гиме! — в тот же вечер говорит княжна Нина матери.
— Знаете, мамочка, она даже никогда не вспоминает о своей родине… И такая всегда веселая, щебечущая — точно птичка!
— Милая девочка! — ласково целуя Гиме, говорит княгиня.
— А я ей сюрприз приготовил! — говорит князь и лукаво улыбается в сторону Гиме.
— Какой? какой сюрприз, папа? — наперерыв бросаются к отцу княжна Нина и ее младший брат Жорж.
Но Павел Петрович только продолжает улыбаться.
— Сюрприз — Гиме! И никто не должен знать его раньше Гиме… — отвечает он со смехом.
Это было в день именин Павла Петровича.
Ждали много почетных гостей. По комнатам скользили лакеи, делая всевозможные приготовления к вечеру…