Синий чулок особого назначения

Бегоулова Татьяна

От кончиков пальцев ног, где ниточки были едва различимы, я поднималась выше и выше. Я не просто направляла силу на нити, я пыталась их обволакивать, как делала это с кляксой в голове Паула. И сначала шло всё хорошо. Нити бледнели, истончались и пропадали без следа. Но я добавляла ещё магии на очищенное место, чтобы уж наверняка. Когда дошла до коленей, поняла, что сил осталось мало. Мои ладони уже начали подрагивать, а перед внутренним взором все двоилось.

— Роберта, стоп.

Ладонь Эриуса, легшая мне на запястье, показалась ледяной. Я вздрогнула и открыла глаза. Голова слегка закружилась, в ушах зазвенело. Кажется, я не умею рассчитывать силы. Тут

же мне под нос Теобальд сунул бокал с эликсиром. Я осушила его и позволила Эриусу обхватить себя за плечи. Он поставил меня на ноги и отвел к креслу для посетителей.

Я прикрыла глаза, заметив, что Эриус занял моё место возле Ядвиги.

— Госпожа Намзини? Как вы себя чувствуете?

Ядвига жалобно всхлипнула:

— Жжется и чешется.

Этого ещё не хватало! Раньше побочных эффектов от моей магии не было!

Эриус попросил Ядвигу снять чулки и поднять подол платья до колен. Я была без сил, поэтому даже не стала влезать во всё это. Я-то воздействовала на подругу через одежду. А вот Эриусу понадобилось на девичьи ножки посмотреть. Улыбнулась своим забавным мыслям. Ядвига стыдливо вздыхала за ширмой, снимая чулки. Потом скрип кушетки возвестил о том, что пациентка заняла своё место. Я всё-таки решила посмотреть, что там происходит. Эриус водил руками над покрасневшими икрами ног Ядвиги, а приятельница мучительно краснела. Мда…

— Так легче? — Эриус отвел руки от стоп Ядвиги.

— Да.

Вот и замечательно. Вот и целитель пригодился. Но всё равно странно. Почему это от моего воздействия такие неожиданные эффекты?

Пока Эриус возился с Ядвигой, я медленно приходила в себя. А процесс-то, оказывается, будет долгим. Сегодня моей силы хватило только добраться до коленей Ядвиги. Остается только надеяться, что магия будет восстанавливаться быстрыми темпами.

В кабинете целителя мы с Ядвигой пробыли до самого обеда. Она попросила и меня и Эриуса ничего не говорить её отцу. Иначе он разволнуется, будет пытаться отговорить её. Мы с Эриусом обещали держать все в тайне. И всё-таки господин Намзини ведет себя крайне неразумно. Или он наивно полагает, что если делать вид, что наследственности не существует и не тревожить её лишний раз, то она и не проявится?

Следуя рекомендациям Эриуса, после плотного обеда я удалилась к себе в комнату. Меня клонило в сон, и я не стала противиться этому состоянию. Всё равно я не способна сейчас заниматься чем-либо. Да и силы нужно восстанавливать.

* * *

Проснулась я только перед ужином. А, вернувшись из столовой, поняла, что совершенно не знаю чем убить вечер, да и судя по состоянию — часть ночи. Спасть совершенно не хотелось и чем заняться в такое время, я не представляла. И тут вспомнила, что вообще-то собиралась написать в департамент магии и попросить их прислать мага, специализирующегося на тёмных силах и проклятиях. Но, засев за письмо, выяснила, что ничего не получается. Если излагать всю собранную информацию детально и подробно, то получается страшилка для детей. А если сухо перечислить только факты, то как-то неубедительно выходит. И тот и другой вариант письма меня не устроили. Мне казалось, что от любого из них в департаменте или отмахнутся или посчитают, что им написала слишком впечатлительная девица. Я понимала, что нужно как-то заинтересовать работников департамента, чем-то зацепить. Но именно этого «крючка» мне и не хватало.

Моё внимание привлек странный звук из коридора. Будто кто-то то ли заунывно напевал, то ли подвывал,

точнее подобрать определения я бы не смогла. Выглянула в коридор и успела заметить, как Минди, тоже выглянувшая из своей комнаты на звук, торопливо осенила себя защитным знаком и захлопнула дверь.

В тёмном коридоре светилась фигура призрака. Он медленно плыл в пространстве и тоскливо завывал. Это что-то новенькое.

— Граф Форвейн! — мой громкий шепот разнесся по второму этажу, — Граф Форвейн!

Призрак переместился ближе и отстраненно посмотрел сквозь меня.

— Граф Форвейн, а вас не смущает, что сейчас ночь и ваши песнопения немного не ко времени?

Призрак покачал головой и заметил:

— Это мой замок. Что хочу, то и делаю.

— Замок ваш, никто не спорит. Но раз уж тут появились постояльцы, может не стоит нарушать их покой? Если вам одиноко, то приглашаю вас в свою комнату. Мне тоже не спится.

Я гостеприимно распахнула дверь, но призрак проигнорировал этот дружеский жест и проник в мою комнату сквозь стену.

Уселся прямо на стол, положив ногу на ногу. Я присела на подлокотник кресла и осторожно спросила:

— Граф Форвейн, что вы напевали? Мне показалось, это какая-то очень грустная песня.

— Это погребальная песня. И чему вас только учат, если погребальных песен не знаете. Эту песню я сочинил сам, и пел её во время погребения благочестивой Ларинель. Увы, там, где она сейчас находится, она не слышит мой призыв. Ждет ли она ещё меня?

Призрак закрыл лицо руками и глухо застонал. От этого звука мне стало и жутко, и невыносимо жалко графа.

— Не сочтите любопытством, я знаю, как трепетно относитесь вы к своему прошлому. Но, говорят, что если поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, то станет легче.

Я замолчала. Призрак каждый раз на мои вопросы о нём самом отвечал недовольством. Но чем помочь человеку, ну или призраку, терзаемому воспоминаниями или ещё чем-то, кроме как внимательно выслушать его, я не знала. Но граф вдруг заговорил:

— Больше всего на свете я желаю воссоединиться с моей любимой супругой, благочестивой Ларинель. Но вместо этого должен оставаться узником замка. Узником своей самонадеянности и предательства. Я предал память Ларинель и сам себя наказал!

И снова леденящий душу стон. Меня пробрала дрожь от этого звука. Я сидела ни жива, ни мертва и ждала, что будет дальше.

Призрак соскользнул со стола и завис перед окном, слабо светясь потусторонним светом.

— Когда моя любимая супруга покинула этот мир, жизнь стала мне не мила. Все казалось бессмысленным. Я бродил по окрестностям замка и не знал, как унять душевную боль. Чем заполнить сосущую пустоту в груди. Мои метания перемежались с приступами затворничества, когда я запирался в комнате и не желал никого видеть.

А спустя пару лет, слоняясь по холмам, я наткнулся на общину тёмных. И там я увидел её. Когда тучи разошлись, и лунный свет заиграл на её белокурых волосах, я подумал, что сошел с ума. Это была она, моя Ларинель! Её улыбка, её нежный овал лица, даже брови она хмурила также! И я подумал, что мой призыв услышан и Высшие силы послали мне мою Ларинель. Да, в теле другой женщины, под другим именем, но это была она!

Её звали Эйза. Обычное имя у тёмных.

Мы стали встречаться тайком. Эйза была полна жизни. Те, кто говорят, что от взгляда тёмного мага все живое погибало — бессовестно врет. Тёмным не чужды чувства и переживания. Они такие же, как и мы. И далеко не все из них жаждали власти. Многие общины жили обычной жизнью и не причиняли вреда своим соседям.