Синий галстук
Шрифт:
– А вот этого не надо. Только мешать будешь. Вы займитесь со своим "начальством" или, как вас там, более крупной добычей. Они сейчас к Подберезкину подбираются. Их выявить можно, если силы бросить достаточные и подготовленные. Настоящая мощная мафия нам не по зубам - не те кадры, не та подготовка. Но помочь сможем, если надо будет. Усек?
– Усек!
– вздыхая, ответил Володя.- За досье не бойся. Никто не узнает, что бабуля у тебя еврейка. Не дергайся. Обыск в моём офисе не устраивай. Досье хранится там, куда тебе не добраться. А копии я уничтожу. Досье, что я тебе отдаю, можешь уничтожить сам.
– Володя открыл дипломат и отдал досье Глебу.
– Шантаж?
– с угрозой спросил Глеб.
– Не шантаж, а разумная предосторожность. Мы, представь себе, люди честные. И от разных заграничных тварей денег не берем. Пока, зайчик мой. Не кашляй. Звони, если что. Мальчика я сам допрошу. Данные
Володя оставил деньги на столе и ушёл. А Глеб долго еще сидел, не в силах понять, что с ним приключилось; непонятно, как Володя мог узнать о его тайне. И что это за "начальство" у детектива? Кто они? Что за люди? Из какого ведомства?
* * *
Володя Долбачев не успел выпить утреннюю чашку кофе, как раздался звонок у входной двери офиса. Он глянул в глазок и удивился. За дверью стоял Цыпа собственной персоной, а сзади два его "цыпленка".
– Входите, дорогие гости, - сказал Володя.
– С добрым утром, Цыпа! С чем пожаловали?
– Для кого доброе, а для кого и - нет. Милиция в разнос пошла. Замучила. Скрываемся в своих норах, - ответил вор в законе, не торопясь раздеваясь.- Жарко тут у тебя. Кофе угостишь?
– Это мы мигом, - Володя принял одежду у гостей и повесил ее на вешалку у входной двери.
– Завизжала старая кофемолка. Вскоре, все уселись в маленькой кухне и смаковали душистый напиток. "Цыплятки" чувствовали себя неуютно. Один из них пролил кофе на брюки. Руки у него мелко дрожали, а коленки ходили ходуном. Другой - был поспокойнее, но смотрел под ноги. На лбу у него выступили капельки пота.
– Бедно живешь, - сказал Цыпа, отдуваясь и оглядывая офис.- Кофе твой - хороший, а офис - дрянь. А пожаловали мы с информацией. Мои "цыплятки" психопата-убийцу видели. Вчера сознались. Они бы раньше сказали, да я предварительно им морды набил за самодеятельность. Кстати, как здоровье Любкиного хахаля?
– Поправляется потихоньку, - Володя поставил на плиту новую порцию кофе.
– Так вот, - Цыпа покончил с кофе и вздохнул.- Они, ребятки мои, когда "приложили" парня, испугались. Венька, он взглянул на одного из "цыплят", сказал Митьке, что тот силу удара не рассчитал, а мокруха - никому не нужна. Они решили скорую вызвать к потерпевшему, - захохотал Цыпа.- Вот какие совестливые мои пацаны! Совещаются они, значит, у подъезда, а снег валом валит, видимость почти нулевая, фонари еле тлеют. Как вдруг, слышат, дверь подъезда кто-то открывает. Они присели за крыльцом и затаились. Вышел высокий мужик военной выправки, пожилой, плечи широкие, в яркой оранжевой куртке, без шапки. Борода светло-рыжая. Огляделся, "цыплят" не увидел, подошел к мусорным бакам, снял куртку, отцепил бороду, содрал в себя резиновые перчатки и в мусорный бак бросил. Потом, не торопясь подошел к джипу, джип невдалеке его дожидался. Сел и уехал, только его и видели. А Митьке любопытно стало. Он у меня способный. Умнее других "цыпляток". Только номер джипа разглядеть не успел. Джип черного или тёмно-синего цвета. Видимость - почти ноль. Подходят, значит, "цыплятки" помойке, заглянули в бак: куртка в крови и резиновые перчатки тоже. Бороду они вытащили.
– Митька!
– заорал Цыпа.- Тащи бороду сюда!
Митька вскочил и принес бороду и перчатки. Борода не была ярко-рыжей, a, скорее, пшеничного цвета, густая с завитушками.
– Ну, ребятки мои закрутились, и домой рванули. А скорую и милицию утром кто-то вызвал и убитых обнаружили. Такие вот дела, - Цыпа хмуро взглянул на детектива.- Лови скорее ублюдка. Мои люди клянутся: не из наших он. Всех опросили. Всю Россею перешерстили. Одним словом, убивец - псих-одиночка.
Володя встал.
– Не торопись. Помойку уже вывезли. Баки чистые стоят. Я проверил.
– Нам пора, - Цыпа отставил пустую чашку.- Нас тачка дожидается. Вот и думай, думай, Володька! Сдается мне, убийца из ментов. И не из простых. Чин высокий имеет. На джипе ездит, смекаешь? Рехнулся на службе. Бывает.
– Да отчего ты так решил?
– спросил Володя.- Может, ты сам рехнулся, старый?
– А ты, салага, учись со старшими уважительно разговаривать!
– рявкнул Цыпа.- Я такую жизнь прошел, которая тебе и не снилась! И опыт имею.
Он подошел к Володе, погладил шершавой ладонью щеку детективу. Щека мгновенно стала красной. Володе показалось, что по щеке провели наждачной бумагой.
– Ухи что ли тебе оборвать, мент паршивый?- грозно спросил Цыпа.
– Извиняюсь, - сказал униженно с трогательной интонацией Володя, потирая щеку. Не подумал, что говорю.
Но глаза его недобро сверкнули.
– Слово вылетело. Но зла на тебя не имею. Молод ты и пока не разумен. Учись жить, не заносись, салаженок. А я тебе еще пригожусь. Вот мой телефон.
– Цыпа протянул
– добавил он оглянувшись.- А она меня еще никогда не подводила,- заявил Цыпа, напяливая меховую куртку и шапку-ушанку. Убийца - мент, попомни мои слова. Из больших чинов.
– До свидания, - сказал Венька, дурашливо кланяясь.- Не желаете ли купить красивую мебелишку для офиса по дешевке? У нас имеется. Досталась по случаю... У нас ещё есть...
Он не успел продолжить свои предложения, как получил от Цыпы оплеуху и вылетел за дверь, потеряв шапку. Володя выкинул Венькину шапку за дверь и стал варить новую порцию кофе, потирая горящую щеку.
– Убийца из милиции? Я и сам об этом думал. Может, загнул Цыпа? Однако... Однако...
* * *
Вечером Володя Долбачев открыл почтовый ящик с номером своей квартиры и вместе с рекламками вытащил толстый длинный конверт, который, судя по всему, попал в его ящик, минуя почтовое ведомство. Но на запечатанном конверте была написана его фамилия, имя и отчество с пометкой "лично". И всё - ни марок, ни почтовых штемпелей. Володя приехал на лифте на восьмой этаж, вошёл в квартиру, разделся, взял нож и аккуратно вскрыл конверт. Несколько листов белой нелинованной писчей бумаги, исписанных старческим дрожащим крупным почерком с наклоном влево. Вот, что там было написано:
" Уважаемый Владимир Яковлевич! Когда вы прочтете эти строки. Я, ваш клиент Подберезкин Владлен Валентинович, буду далеко от России. Прожил я свою жизнь как сумел, не знаю плохо или хорошо, только теперь понял, что не могу вспомнить ни одного дня, который я назвал бы счастливым. Моя жизнь - это вечная суета и "томление Духа", как сказал мудрый Екклесиаст. Теперь я подошел к горькому финалу. Мою дочь Октябрину задушил два дня назад подлый человек. Найдите его, Володя. Моя дочь была дурой, но она была моей дочерью. И теперь не осталось ни одного близкого человека рядом со мной. Накануне убийства я допросил Октябрину. Мне показалось странным, что она выкрасила волосы и сделала маникюр, чего никогда себе не позволяла. Я запрещал. Теперь я понимаю свою вину перед ней. Я не позволил ей выйти замуж, хотя женихи у неё были. Может быть, если бы она имела семью, у меня появились бы наследники, которым я мог завещать свое богатство и имущество. Должно быть, моя дочь меня ненавидела. Мир ее праху! Бедная моя глупая девочка! Она призналась мне, что познакомилась полгода назад с мужчиной, вдовцом, бездетным. Он обещал ей, что женится. Она мне его описала. Он бывал у нас в квартире, когда я уходил по делам. Он высокого роста, волосы с проседью, густые, темные; глаза светлые зеленые, взгляд пронзительный, который иногда пугал ее. Она сказала, что глаза его странно прозрачны, как бы смотрят внутрь себя, а не на собеседника; лоб - высокий, выпуклый; голос - приятный баритон; волевой подбородок; нос - орлиный; губы маленькие, плотно сжатые; зубы - белые, красивые; не курит, улыбается редко. Облик приятный. Ходит, чётко чеканя шаг. Выправка военная. Возраст - около шестидесяти. Возле губ - небольшой, едва заметный шрам. Носит тонкие усики, черные. Подозреваю - усы накладные, не свои. Уши - прижатые, красивые, небольшие. Имеет джип черного цвета. Я в юности увлекался рисованием. Хотел стать художником. Со слов дочери нарисовал портрет ее "жениха". Она сказала, что он очень похож на оригинал. Кроме того, его черты напомнили мне человека, на которого я в свое время написал донос. Это его сын, без сомнения. Посылаю рисунок Вам. Уверен, что убийца Октябрины - этот человек. Подозреваю, что когда он был в моей квартире, много раз подменял кошельки, украл синий галстук. Это он убивал наркоманов, чтобы подставить меня. Ведь милиция, в конце концов, вышла бы на меня. Мои отпечатки пальцев в архиве имеются. Мой бизнес, я думаю, Вам уже известен. Уверяю Вас, наркоманы, которые завещали мне свои квартиры после смерти, получали по договору со мной первоклассное питание и хорошего качества зелье. Ни один из них не умер насильственной смертью. Они погибали, не в силах справиться с привычкой. Многим я предлагал лечиться, но лишь один из них сумел вылечиться окончательно. За последние две недели стали пропадать мои люди, имевшие свою долю в бизнесе. Я понял, что нахожусь в страшной опасности. Я всё тянул с отъездом, Бог знает почему, и не сумел уберечь свою дочь. На ее похоронах я присутствовать не смогу. Но распоряжение отдал, чтобы ее похоронили по высшему разряду. Я думаю, сумею уйти от слежки и окажусь далеко от России в скромном доме, который я несколько лет назад приобрел в другой стране. Через год мне стукнет 90. Смерть дочери подкосила меня. Я не проживу долго, я это знаю, я это чувствую. Молю бога, чтобы я умер своей смертью, ибо могущественные силы имеют своих исполнителей во многих странах мира.