Синий краб

Крапивин Владислав Петрович

Он успел.

Он даже не помнил, какую лошадь освободил последней. Просто отшатнулся, чтобы не зашибло оглоблей, отскочил от коновязи. Огонь был уже близко. Володя отбежал на несколько шагов, чтобы уйти из потока горячего ветра. Оглянулся. Лошади не убежали. Они ходили неподалеку, словно не решались бросить Володю одного.

От деревни бежал к конюшне Володин знакомый, Алеша, он работал на электрической подстанции.

— Вовка! Сейчас провода замкнет! Давай скорее!

Алеша вскочил на телегу Гордого, схватил вожжи. Володя бросился

к Герою. Гремя колесами, они понеслись к подстанции, нужно было отключить напряжение. Но помочь Алеше Володя уже не успел, подбегали взрослые…

Они вернулись к конюшне. Черная, с провалившейся крышей, она дымилась, но огня уже не было. Пожарники хлестали по обугленным стенам упругими водяными бичами.

Кто-то из мужчин отчаянным голосом повторял:

— Я же говорил — не курить у конюшни! Я же говорил!

— Да никто не курил. Это девчонки баловались, — устало сказал Володя. И вытер лицо пыльным обшлагом.

На обшлаге были хлопья сажи, и на лице остались темные полоски. Тогда все посмотрели на Володю, вдруг замолчали и стали медленно собираться вокруг.

С криком прибежала тетя Маруся, соседка. Ей кто-то сказал, что какой-то мальчишка крутился у лошадей во время пожара и, кажется, сгинул в огне. Господи, неужели ее Генька?!

— Генька в школе, — сказал Володя и вышел из расступившегося круга. Подошел к уцелевшей коновязи, вцепился в жердь.

Сзади оказался отец, торопливо взял за плечи:

— Сынок, ты что?

— Жеребята…

Он все реже вспоминал про пожар. Уже и лето почти прошло. И вдруг говорят: медаль.

Вручали в Острове, на пионерском митинге. Он сам еще и не пионер был, а ребят в красных галстуках собралось столько, что и на сто деревень хватило бы. Даже немного смешно вышло: какая-то бабушка думала, что космонавта встречают.

А Володька стоял и толком ничего сказать не мог, когда надели медаль и дали красную книжечку. Не потому, что боялся, а просто — чего тут говорить? И только два вихра на темени торчали задорно и упрямо.

С этими вихрами просто беда. Когда собирался в Остров, мама пыталась их пригладить и причесать. А папка посмотрел, махнул рукой и сказал:

— А чеши не чеши, толку не будет. Раз уж такой уродился…

И заулыбался.

Непонятно — какой «такой»? Обыкновенный.

Автобус, качаясь, выполз из обступивших дорогу деревьев на заснеженный луг. На лугу — стога в блестящих снежных шапках. Похожи на головы витязей-великанов в русских шлемах. Как в сказке «Руслан и Людмила». За кромкой берез на том краю луга — старая колокольня от церкви, разбитой во время войны. И желтые пушистые облака, уже весенние.

Все знакомо. Своя земля.

Псковская древняя земля, север России. Многое видели эти места. Витязи Александра Невского шли здесь в поход на тевтонских захватчиков. Бродил по этим рощам Александр Сергеевич Пушкин, написавший про Руслана и Людмилу. Жила здесь вожатая Клава Назарова, Герой Советского Союза.

Живет здесь сейчас и мальчик Володя, которому повезло в жизни: многое успел сделать рано. Стал школьником, вступил

в пионеры. Совершил первый в жизни смелый поступок. И пусть, Володя, этот первый смелый шаг не будет у тебя единственным. Шагай по своей земле широко и прямо. И будь всегда достоин земли, на которой растешь.

1976 г.

БРАТ,

КОТОРОМУ СЕМЬ

Повесть в рассказах

Зелёная Грива

Город на три года старше Альки. Городу всего десять лет. Раньше на его месте была маленькая деревня с кособокими избами. Она называлась Крутой Лог, потому что стояла недалеко от большого оврага. Сейчас вместо деревянных изб кругом стоят многоэтажные дома из кирпича или больших бетонных панелей. В общем, от деревни и следа почти не осталось. А лог остался. Он совсем недалеко от Алькиного дома. Надо только перебежать двор и пролезть между деревянными планками решётчатого забора. Худенький Алька легко пролазит.

От забора через кусты рябины и боярышника бежит тропинка. Она и ведёт к оврагу.

Но овраг начинается не сразу. Сначала идёт совсем пологий зелёный склон. Он покрыт невысокой травой с продолговатыми листиками. Есть у этой травы и цветы, только они чуть заметные. Совсем крошечные белые звёздочки.

А ещё здесь растут одуванчики.

Солнечные цветы одуванчиков — Алькины друзья. Ляжешь на траву, а они гладят тебя по лицу, ласковые, мягкие. И запах у них такой, что сразу вспоминается росистое утро, хотя на самом деле уже наступил жаркий день. А когда одуванчики отцветают и на них появляются пушистые шарики семян, можно отправлять в путешествие парашютистов. Сорвёшь, дунешь — и стайка семян, как крошечные человечки на парашютах, улетает под тихим ветром. А куда — никто не знает…

Правда, один раз из-за парашютистов была у Альки неприятность. Девчонка Женька из четырнадцатой квартиры сорвала травинку и сказала:

— Спрячь, Алька, где хочешь. Всё равно найду, вот увидишь. Только не бросай на землю.

— Ладно, — согласился Алька. — А ты не подглядывай.

Женька зажмурилась и отвернулась. Тогда Алька запутал травинку в волосах. Он как раз давно не стригся, а волосы у Альки светлые и густые. Пригладил Алька голову и сказал:

— Готово.

Женька пошарила у него в кармане на рубашке, велела кулак разжать, потом проверила, не спрятал ли Алька травинку в тапки, и наконец решила:

— Ты её в рот затолкал. Показывай.

Алька ухмыльнулся и рот разинул изо. всех сил. А Женька — раз! — и туда ему всю компанию одуванчиковых парашютистов вместе со стебельком…

Алька догнал Женьку только у забора, когда она застряла между рейками. Женька зажмурилась и так заорала от страха, что Алька не стал её трогать. Только взял в кулак её тонкую косу и один раз треснул Женьку лбом о рейку. За это Альке попало от своей старшей сестры Марины. Но одуванчики-то здесь ни при чём, во всём была виновата Женька…