Синий краб
Шрифт:
— Позвать Леха? — спросил Игорь. Все понимали, что надо позвать Леха. Он костер с одной с одной спички зажжет, сумеет.
Лех вдалеке постукивал топором.
Сеня молчал. Васька понял его. Васька сказал:
— Зажигай сам.
— Дай-ка бумаги, — велел Сеня Галине. — Сучья совсем сырые после дождя. И кто этот дождь выдумал?
Галина протянула два листка, вырвала из тетради.
— От сердца отрываю.
Сеня погладил на голове ежик. Прищурился. Вздохнул. Чиркнул.
Спичка
Зажглась!
Вспыхнула бумага. Нехотя загорелась сырая береста. Все опустились на корточки и стали дуть.
И наконец поползли среди сучьев желтые языки огня.
— Уф! — сказал Васька. Выпрямился и потер ладонью закопченный нос.
И тут услышали, как Лех кричит издалека:
— Ой-ой! Рогатина-страхилатина! Помогите!
11. Рогатина-страхилатина
Игорь первый метнулся в чащу. Так рванул, что сачок свистнул в воздухе.
Таня схватила сумку и помчалась следом.
— Мама! — сказала Галина и зажала уши. Второй раз она сказала «мама» уже на бегу.
Васька вытянулся, как струнка, и задрожал. Не испугался Васька. Только почувствовал, будто воздух стал холодным, как в октябре. Стали громадными черные березы и ели, широко-широко раздвинулась поляна, небо поднялось на страшную высоту, и сразу глянули с него десятки новых звезд.
Тревога! Выхватил Васька палочки.
— Стой! — приказал Сеня. — Останься, следи за костром. Пойду, посмотрю.
И широкими шагами двинулся туда, где только что орал Лех.
А тревоги никакой не было. Лех тащил навстречу тяжелый лосиный рог. Большущий, широкий, как лопата. Отдуваясь, Лех похвастался:
— Лось весной сбросил, а я нашел. Видали находочку!
— Нашел, ну и тащи, — рассердилась Таня. — Заорал, будто его волки жрут.
— Тащи! Он застрял.
— Брось тогда, завтра притащим.
— Я тоже застрял.
— Лучше бы ты в городе застрял, — вздохнул Сеня. — Не вынесу я… Васильков! Ты почему бросил костер?
— Ой, — испугался Игорь. — Я забыл. Я думал, Лех рогатого жука нашел. Кричит: «Рогатина»…
— Значит, жук виноват? — сказал Сеня. — Ну-ну…
— Васька где? — забеспокоилась Таня.
— Остался. Караулит костер.
— Эх вы… — прохрипел застрявший Лех. — Он там один, а вы… Он же первый раз один… Помрет со страха… И никакого костра…
— Пошли. Быстро, — скомандовал Сеня, вытаскивая Леха из развилки двойного березового ствола.
Затрещали ветки. Васька шел навстречу.
— Костер горит?
Васька тихо сказал:
— Горит.
12. Когда барабанщик плачет
Солнце пробило еловую крышу и разбудило
Сеня пошевелил его локтем:
— Просыпайся, барабанщик, бей подъем.
Васька поднялся сразу.
— Ты что невеселый?! Не выспался?
— Выспался, — глядя в землю, сказал Васька. — Я давно не сплю.
Он ушел на другой край поляны и начал барабанить, стоя спиной к шалашу.
Лех вылез на солнце. Медленно стал подкрадываться к Ваське, чтобы пощекотать травинкой ему шею. Вот подскочит барабанщик!
И подкрался. Не слышал Васька.
— Братцы! — завопил Лех. — А палочек-то нет! У него сучочки березовые! Я говорил, потеряет!
Васька быстро обернулся. Бросил в траву два березовых сучка. И вдруг побежал в лесную глубину сквозь путаницу веток…
Его нашли у старой сосны. Он тихо плакал, прижавшись к смолистому стволу. Сеня взял его за плечо. Оно было мокрым от росы.
— Хватит, Васька, — сказал Сеня.
— Ладно, — всхлипнул Васька, но все еще плакал.
— Эх… — прошептал Сеня. — Беда мне с вами. — И он добавил очень тихо, так, что слышал только Васька: — Перестань. Ты же барабанщик.
Слезы снова прорвались у Васьки.
— Какой… барабанщик… если… без палочек…
Игорь, Таня, Галина, Лех стояли позади. Стояли в двух шагах и не знали, как скверно сейчас их командиру. Наверно, никогда он не научится быть настоящим вожатым, если не умеет даже успокоить плачущего октябренка. И напрасно говорила ему Светка Левакова, та, что ушла со вторым звеном к Чертовым Камням: «Ты родился, чтобы стать вожатым, Сенечка».
Ей хорошо, этой Светке Леваковой: у нее в группе одни семиклассники, не то что этот детский сад…
— Снегирев! — сказал Сеня. — Ты в походе! Ну-ка повернись. Смирно!
Он повернулся. Он стоял прямо, сдвинув вместе вымокшие в росе тапочки и опустив руки. На штанах и рубашке капли смолы и чешуйки коры — прижимался к стволу. На щеке тоже чешуйка — золотистая, как веснушка, только побольше. Слезинки скатываются по щеке и огибают смолистый кусочек коры, не трогают.
— Где же палочки?
— Сго… рели, — всхлипнул Васька.
— Да перестань ты, — вдруг принялась утешать его Таня. — Ну, сгорели. Помирать теперь, что ли? Ты же не нарочно.
Васька поднял влажные глаза.
— Нарочно.
13. Что было вечером
— Все тогда убежали, — прошептал Васька, — а костер совсем перестал гореть.
Он вытер кулаком глаза и поднял лицо.
— Ну, почти совсем… Только дым, а огня нету. Один маленький огонек остался. А ветки не горят, все сырые…