Синий лед
Шрифт:
Или связывало?
Подумав, Саша решила, что связывать могло. После случившегося с ее дедом она могла поверить в любые закулисные интриги хранилищ и фондов различных музеев. (События описаны в романе Ирины Мельниковой и Георгия Ланского «Лик Сатаны»). Экспонаты, валяющиеся в запасниках, вполне могли быть украдены и проданы через антикварные салоны. Именно Шмелеву удалось нащупать ниточку, ведущую к кражам в запасниках, и распутать преступление, ставшее впоследствии камнем преткновения в их отношениях. Неужели и сейчас история повторялась?
Телефон Никиты молчал. Саша звонила
Наглотавшись на ночь валерьянки, Саша легла спать, а наутро, окрыленная внезапным вдохновением, позвонила в михайловский музей Агафоновой, разузнать, не слышно ли чего.
— Ой, Сашенька, а журналиста-то вашего в больницу увезли, — запричитала Елена Борисовна. — Говорила я, чтоб не совался он к этому бандюку, чтоб его разорвало, окаянного.
Саша едва не выронила трубку, поймала телефон на лету и онемевшими губами переспросила:
— К бандюку?
— Да, к Чебыкину. Есть у нас тут такой, авторитет криминальный. По-моему, он с зоны не вылезает, сейчас правда, притих, но стоило к нему вашего журналиста отправить — вот вам, пожалуйста! Говорят, отравили его!
Саша почувствовала, как екнуло сердце. В ушах зашумело, и она едва не застонала. Агафонова все говорила, говорила, но слова не доходили до Сашиного сознания.
— …а ведь я говорила, говорила… Но он как шкатулку увидел, так сразу вознамерился о коллекции статью написать. Хочу, говорит, это очень интересно.
— Погодите, погодите, — завопила Саша. — Вы откуда знаете, что Никита в больнице?
— Милая моя, у нас же деревня посчитай. Все всё знают. А тут такой случай. Чебыкина полиция увезла, но сегодня уже выпустили, это я точно знаю. Ох, нет нам покоя ни днем ни ночью! Опять начнется, как в девяностые! Чебыкин мне уже позвонил с утра, сказал, что свою шкатулку заберет. Нет, честное слово, пусть с директором говорит, я не могу его даже видеть, боюсь до ужаса. У меня, между прочим, дети, внуки… Втравил, втравил ваш журналист нас в историю…
— Елена Борисовна, постойте, — воскликнула Саша. — Какая шкатулка? О чем вы?
— Шкатулка из мастерской Ружа, антикварная. У Чебыкина штук сто таких. Ваш журналист собирался об его коллекции писать! — взвизгнула в ответ Агафонова.
Саша застыла. Вот оно!
Теперь она нисколько не сомневалась: убийство Коростылева, исчезновение Лики, отравление Никиты и чайная шкатулка из дома криминального авторитета — звенья одной цепи. Но все
Все ее попытки быть независимой, выкинуть из головы этого легкомысленного болтуна с вечно торчащими волосами, пронизывающими голубыми глазами, нервными пальцами, бархатным голосом, полетели к чертям. Она его любила, несмотря на старательно выстроенную стенку из гордыни и женской глупости, и готова была лететь за ним куда угодно, по-бабьи прощая ни в чем не повинному мужчине всю свою глупость и все свое предательство.
Никита валялся на больничной кровати и чувствовал себя прескверно.
Чем потчевал его Чебыкин, врачи так и не сказали, оставив объяснения полиции. Подвергнув Никиту унизительной процедуре промывания желудка, доктора отправили его в палату на шесть коек, где кроме Никиты обитали только двое: бодрый дедок с язвой и маявшийся после аппендицита мужчина лет сорока. Поскольку действие подсыпанного препарата еще сказывалось, Никита рухнул на вонючие простыни и мгновенно уснул.
Вечером его разбудили, попросили пройти в процедурную, где хмурый Миронов задал ему несколько вопросов, ничуть не поверив про то, что Никита случайно увидел в музее шкатулку и нашел повод подобраться к главарю михайловской братвы.
— Олжас погиб, — безжизненно сообщил Кирилл. — Так что притормозите свою розыскную деятельность, я вас прошу.
— Почему ты обо мне говоришь во множественном числе? — спросил Никита. — Если ты про Юльку, то она вообще никуда не лезет.
— Угу. Свежо предание… Никит, оставь это дело тем, кому по должности следует им заниматься. Диктофончик, мы, кстати, изъяли, как только запись перекинем, вернем. Может, удастся прижать Чебыкина. Хотя ты же не будешь на Лешу Сизого заяву катать, верно?
— Не буду, — мрачно ответил Никита, думая, как бездарно провалил задание.
Оставив Никиту в отвратительном настроении, Миронов ушел. Утром, после обхода, дежурный врач сообщил, что, возможно, если полиция не будет против, Шмелева выпишут, чему тот несказанно обрадовался, выпросил у соседа зарядное устройство к сотовому и, увидев кучу пропущенных звонков, не задумываясь, набрал Быстрову.
— Господи, ты живой? — испугалась она, узнав, что произошло. — Говори, где эта больница, я сейчас приеду.
Добиралась Юля долго. Никита успел соскучиться, прочитать по диагонали оставленную кем-то книжку Майна Рида «Всадник без головы», позавтракать теплой, жидкой манной кашей и компотом из сухофруктов, еще немного поспать, и даже дождаться выписки. Юля явилась около четырех, когда Никита, получив добро от врача, собирал вещи.
— Ты совершенно зеленый, — с порога заявила она. — Точно все в порядке? Говори, что тут с тобой делали. А то я у врача спрошу…
— Не надо ничего спрашивать, — испугался Никита, подумав, что ей расскажут про клизму. Юля обвела взглядом присутствующих, заметно приосанившихся под взором черноокой красавицы. — Все, что мне сейчас нужно, это свалить отсюда. И еще пожрать.