Синий шепот. Книга 2
Шрифт:
– Повинуюсь вашему высочеству.
Ранним утром в комнату вошел Наставник государства с коробочкой мази в руках. Когда он приблизился к кровати, принцесса Шуньдэ открыла глаз. Сквозь полупрозрачный полог кровати она смотрела на могущественного старика, чье лицо оставалось неизменным на протяжении долгих лет…
– Наставник…
– Да?
– Новая мазь готова?
– Да. Скорее всего, она причинит тебе боль, но за месяц сотворит настоящее чудо.
– Наставник, – прохрипела Шуньдэ, – втирания очень болезненны. Мазь как будто выжигает мне плоть и наращивает новую.
Голос Наставника
– Если мазь помогает, придется потерпеть.
После короткой паузы принцесса Шуньдэ произнесла:
– Наставник, я хочу награду. За всю боль, что перенесла ради того… ради того, чтобы исполнить вашу прихоть.
Помолчав, Наставник государства спросил:
– Чего же ты хочешь?
– Тайную книгу о запретных искусствах, которую вы никому не давали читать.
Старик не ответил.
– Наставник?
– Хорошо, ты получишь книгу.
Услышав эти слова, принцесса скривила в улыбке опаленные пламенем губы. Наставник государства слой за слоем снял повязки с ее лица. Принцесса опустила глаза и посмотрела на обугленную кожу.
– Благодарю вас, наставник.
12. Сокровенная жемчужина
После первой встречи Ло Цзиньсан стала каждое утро, с первыми лучами солнца, тайком пробираться в комнату Цзи Юньхэ. Поначалу гостья объясняла свою удачу ловкостью и непревзойденным талантом, но вскоре заметила, что перед ее появлением Чан И каждый раз удалялся, чтобы подруги могли поболтать. В конце концов Ло Цзиньсан признала, что сам тритон молчаливо одобряет ее визиты.
Не понимая, что происходит, девушка спросила:
– Юньхэ, а ты не знаешь, чего хочет этот тритон? Он желает тебе блага или наоборот?
Цзи Юньхэ прислонилась к изголовью кровати и с улыбкой посмотрела на подругу.
– А ты как думаешь?
– До того как тритон вызволил тебя из темницы, при каждом упоминании твоего имени он наливался злобой: лицо его темнело, а в голосе звучала лютая ненависть. Прежде я думала, что он спас тебя, чтобы прикончить собственными руками. Но теперь, похоже, дела обстоят иначе! – Ло Цзиньсан озадаченно потерла подбородок. – Кажется, сперва он действительно мучил тебя и так и сяк, а после твоей попытки покончить с собой все изменилось.
Цзи Юньхэ по-прежнему улыбалась.
– Почему изменилось?
– Разве он обращается с тобой как с преступницей? Тритон держит тебя здесь как любимую в золотом дворце. Ты совсем слаба. Очевидно, что он прячет тебя на острове, чтобы защитить. Если бы этот плешивый осел Кунмин так обращался со мной, я была бы счастлива.
Цзи Юньхэ покачала головой. Пусть лучше Чан И по-прежнему ее ненавидит. Если она расскажет тритону правду, откроет ему свое сердце и поведает, что творится у нее на душе, то после смерти любимой Чан И утратит интерес к битве, которая еще не завершена. Уж Цзи Юньхэ-то знала характер тритона. Что тогда произойдет с несчастными, лишенными крова, с мастерами и демонами, примкнувшими к восстанию? Кто о них позаботится? Чан И теперь владыка севера, а не обычный демон, которого она может присвоить, находясь на пороге смерти.
Как только Ло Цзиньсан сообразила, что Чан И не думает чинить ей препятствия, нескромная гостья, получив
Наблюдая за их беседой, узница ощущала себя самой обычной женщиной, которая вышла замуж и каждый день судачит со своими сестрицами в женской половине дома. Правда, их разговор неизменно сводился к военной смуте, бушевавшей за пределами острова. Это напоминало Цзи Юньхэ, кто она такая.
8
«Получив цунь, продвинуться на чи» (кит. ????) – устойчивое выражение, аналогичное русской пословице «Дай ему палец – он всю руку откусит».
Цзи Юньхэ прониклась к Цин Цзи глубокой симпатией. Ее свободные манеры и показная беспечность свидетельствовали о скрытой внутренней силе. Держаться с подобной уверенностью могли только те, кто сам распоряжается собственной жизнью.
Любимый человек на несколько десятилетий заточил Цин Цзи внутри печати Десяти Сторон, а когда она вырвалась на свободу, возлюбленный был уже мертв. Мученица не питала ненависти и не роптала. Она спокойно приняла судьбу, которая обрекла ее на вечную разлуку с любимым. Всякий раз, когда Ло Цзиньсан упоминала Нин Жочу, возмущаясь тем, как несправедливо Великий Мастер обошелся с ее новой подругой, Цин Цзи только махала рукой, признавая, что полюбила не того, обожглась и оставила обиды в прошлом. Цзи Юньхэ восхищалась Цин Цзи.
Общество двух гостий скрасило жизнь больной, но она по-прежнему угасала. Спустя два дня ей уже не хотелось подниматься с постели, а слушая болтовню Ло Цзиньсан и Цин Цзи, она впадала в полузабытье. Ей приходило на ум, что, отпусти ее Чан И на все четыре стороны теперь – она бы не ушла далеко.
Цзи Юньхэ чувствовала, что конец ее уже близок, и с каждым днем спала все дольше. Просыпаясь, она видела подле кровати Чан И. Тритон не занимался делами и не читал, а просто смотрел на спящую. И отводил взгляд в сторону, только когда Цзи Юньхэ открывала глаза.
– Боишься, что однажды я не проснусь? – как-то раз пошутила Цзи Юньхэ.
У Чан И дрогнули уголки губ. Вместо ответа он взял чашу с лекарством и протянул ее Цзи Юньхэ:
– Выпей.
День ото дня лекарство горчило все больше. В очередной раз почуяв знакомый запах, Цзи Юньхэ нахмурилась:
– Я днем и ночью пью эту гадость, но мне не становится лучше. Хочешь сделать доброе дело – Чан И, приготовь для меня гроб.
Он же упорно протягивал чашу и сверлил Цзи Юньхэ взглядом, пока она не сдалась.
– До чего же ты упряма, большехвостая рыба, – вздохнула девушка.
Она взяла чашу, осушила ее и повертела в руках, разглядывая осадок, который образовался на дне.
– А если это лекарство когда-нибудь меня прикончит, получится, что ты исполнил мое желание?
Цзи Юньхэ всего лишь улыбалась и шутила, однако, резко вскинув глаза, она уловила на лице Чан И чувства, которые тот не успел скрыть за маской безразличия. Он был ошеломлен и выглядел потерянным. Слова Цзи Юньхэ ударили тритона под дых, словно остановив его сердце. Цзи Юньхэ этого не ожидала.