Синтаксис любви

Афанасьев Александр Ю.

Правда, незадолго до смерти Ленин, кажется, опомнился и. по врожденной вредности характера, вымазал в “завещании” своих ближайших соратников грязью. Однако эффекта этот демарш не произвол. Претенденты на трон просто скрыли “завещание” любимого вождя и учителя от народа, хотя, по совести сказать, в том не было большой нужды — запоздалые филиппики “завещания” не могли вырвать рычаги власти из рук тех, кого Ленин сам к ним приставил.

По злому, но меткому замечанию Розанова “Толстого в последний путь провожали Добчинские”, так вот, Ленина хоронили они же. В 1924 году Ленин умер и давно зревший вопрос о его преемнике встал ребром. Претендентов оказалось трое: Троцкий, Сталин, и Зиновьев. Схематично битву этих трех “добчинских” можно представить так:

Из

настоящей схемы видно, что все трое слишком походили друг на друга, чтобы битва между ними оказалось достаточно скоротечной. Все трое жестоки (сочетание 1-й Физики и 3-й Воли), честолюбивы, беспринципны, но не очень решительны (3-я Воля). Таким образом, при тождестве Первых и Третьих функций и отключении Четвертых в кризисных ситуациях, судьбу российского трона должны были решить Вторые функции, точнее, разница между ними.

Если бы троица боролась за кресло главного режиссера в каком-нибудь театре, дело Сталина можно было бы заранее считать проигранным. Но так как в данном случае речь шла о высшем политическом посте, то здесь. наоборот. победа Сталина была обеспечена самой природой.

Пока Троцкий и Зиновьев, отключив 4-ю Логику, в преддверии борьбы с присущим 2-й Эмоции азартом репетировали речи, подбирали хлесткие словечки, примеряли выражения лица и интонации — Сталин ДУМАЛ (2-я Логика). Он успевал продумать все: кого убить, какие установки среди номенклатуры следует провести, чтобы уменьшить в ней долю врагов и увеличить долю сторонников, как настроить зал во время собраний, решавших кадровые вопросы, чтобы оппонентам не дали говорить. И как человек, серьезно относящийся к процессу мышления и его плодам, он достигал тех целей, что перед собой ставил Когда Троцкий и Зиновьев взлетали на трибуну, чтобы, оказавшись. в родной митинговой стихии. разом отыграть все потерянные очки, подготовленный Сталиным зал с большевистской прямотой затыкал им рот. Короче. в борьбе за политический пост “Аристипп”, безусловно, переигрывает “Дюма”, и победа Сталина над Троцким и Зиновьевым была фатально предопределена.

Говоря более общо, можно вывести следующего рода закономерность: при неопределенно-узковыборной системе преемственности власти место 1-й Воли непременно наследуется 3-й Волей, но не просто 3-й Волей, а именной той, у которого Логика стоит Вверху. Таким образом. как неизбежен был захват власти Лениным в 1917 году, так неизбежно было наследование его поста Сталиным.

Восшествие на престол 3-й Воли формирует вокруг нового властителя новую, удобную для данного психотипа среду, отличную от той, что прежде окружала “царя”. Во-первых, отправляются в политическое небытие терпимые 1-й Волей на периферии обладатели высокостоящих Воль, потому что “мещанин” не только их не любит, но и боится. Во-вторых, 3-я Воля, справедливо судя по себе. с подозрением относится к тождикам, неустойчива в своем отношении к ним и старается, безопасности ради разбавить окружение обладателями 4-й Воли. Только в кругу “крепостных” чувствует себя по-настоящему комфортно 3-я Воля, и под ее державной рукой 4-я Воля постепенно перетекает из второго эшелона власти в первый.

Такого рода преобразования произошли и в окружении Сталина с восшествием его на российский трон. Высокостоящая Воля при нем подверглась тотальному истреблению, причем, Сталину здесь удалось осуществить давнюю мечту всех тиранов: организовать не этнический. ни социальный, а первый всеохватный психотипический геноцид– благо, коммунистическая партия и НКВД оказались на высоте поставленной уникальной задачи.

Что касается непосредственного сталинского окружения, то 3-я Воля осталась в свите, но потеряла большинство (Берия, Хрущев, Каганович, Микоян), и на ключевых постах неожиданно для себя утвердилась 4-я Воля (Молотов, Калинин, Ворошилов, Маленков, Булганин). Поэтому, когда Сталину пришел черед взяться

за арфу в небесном хоре, выпавшие из его рук бразды правления свалились неожиданно, но естественно в вялые руки Маленкова. Хотя, если подумать. не случай, а закономерность диктовала такого рода преемственность: смерть властителя-”мещанина”,искренне насколько это для него возможно симпатизирующего 4-й Воле., едва ли не автоматически перекладывает непосильное бремя власти на плечи “крепостного”.

Если верить Хрущеву, Сталин в последние годы любил причитать в том духе, что бедные они, бедные (члены политбюро), так как после его смерти непременно пропадут. И надо признать, был не далек от истины. Правда, данное пророчество ему не дорого стоило, потому что он сам потратил годы на селекционную работу в политбюро, последовательно отбирая для него особей с наихудшими физическими, волевыми и умственными характеристиками. Венцом же деятельности Сталина в этом роде можно считать тот момент, когда он, уже умирающий, подозвал к себе наиболее беспомощного из подчиненных — Маленкова и демонстративно одному ему пожал руку, этим почти мафиозным жестом утверждая свой выбор преемника.

О слабохарактерности Маленкова в сталинском окружении было известно всем. Позднее об этом открыто говорили Хрущев и Молотов. А когда люди, сами крепостью духа не отличающиеся, говорят о чьей-то слабохарактерности, то тут двух мнений быть не может — речь идет о 4-й Воле.

Поэтому нет ничего удивительного, что в специфических условиях коммунистической неопределенно-узковыборной системе на уже, казалось бы, занятый трон стали претендовать двое коллег Маленкова: Хрущев и Берия. Снова, как и после смерти Ленина, в борьбу за лидерство вступили трое: но схема диспозиции схватки выглядела уже иначе:

Оставив безобидного Маленкова на закуску, сразу же после кончины Сталина насмерть сцепились Хрущев и Берия. Разумеется, по обыкновению 3-их Воль, сцепились не явно, лукаво. и их схватка, по меткому выражению Черчилля, напоминала схватку бульдога под ковром. Результат известен: Берия проиграл и был расстрелян. Анализу того. почему именно так, а не иначе распорядилась судьбами соперников история, можно было бы посвятить отдельное сочинение. Очевидно только. что на итог повлияло множество факторов: обер-палаческие функции Берии, его вынужденный отьезд в Берлин на подавление восстания и т. д. Но был и чисто психотипический аспект, предопределивший победу Хрущева.

Сами по себе “Пушкин” и “Дюма” — типы очень сходные, разница между ними исчерпывается перекрестьем с Первой функции на Вторую, и, например, в быту борьба между ними может тянуться годами без всякого результата. Но политика не быт, а, кроме того, в данном случае на итог схватки влияло предпочтение, отдаваемое тому или иному типу другими членами политбюро. Поэтому несмотря на близость типов, победа Хрущева была вполне закономерна.

“Дюма” — тип, к которому принадлежал Берия, к серьезной политической борьбе вообще приспособлен плохо. “Дюма” от природы ленив и без начальственного пригляда быстро расслабляется, что и произошло с Берией. Пережив державшего его в страхе владыку, Берия решил, что дело сделано, и подкоп под Хрущева повел лениво, небрежно, а большую часть своих сил посвятил тому, к чему больше лежала душа: беготне за женщинами (1-я Физика) и исполнению оперных арий (2-я Эмоция).

Иначе выглядит и действует в политике “Пушкин” — тип. к которому принадлежал Хрущев. Будучи не вдумчивее и не хитрее “Дюма”, “Пушкин” обладает тем преимуществом, что у него 2-я Физика, поэтому он энергичен. расторопен, работящ, и это обстоятельство является решающим при данном раскладе борьбы за власть: вызывает симпатии коллег и награждает бульдожьей хваткой. Быстро распропагандировав своих трусоватых коллег по политбюро, Хрущев с присущей ему энергией в несколько дней оформил техническую сторону заговора и поставил Берию к стенке.