Синтаксис любви
Шрифт:
Еще одно свойство Второй функции, обусловленное процессионностью: полнота реализации ее возможна лишь при наличии партнера, аудитории. Это свойство трудно подсмотреть, но одна женщина со 2-й Эмоцией признавалась мне, что, хотя жизненные обстоятельства к тому принуждали, ей — одной — даже плакалось как-то не в охотку.
Сочетание силы и процессионности Второй функции наделяет ее таким необычайно ценным качеством, как жалость. Вообще-то, жалость не монополия Второй, а один из аспектов процессионности. Специфика жалости Второй заключается именно в том, что жалеет она с позиции силы, уверенности и опыта богато одаренной стороны человеческой натуры. Скажем, нет ничего лучше для больных, инвалидов,
Еще одна характерная примета Второй функции — она бесстрашна. Более того, человек испытывает своеобразное удовольствие, подвергая ее испытанию часто в сомнительных и даже заведомо неудобных ситуациях. И такое поведение легко объяснить: Вторая не только сильна, но и пластична, поэтому удары по ней не ранят, а лишь дают направление работы по дальнейшему ее усовершенствованию. Так, один мой однокашник, будучи обладателем 2-й Физики, не ленился ездить на другой конец города с единственной целью — подраться. Ездил зачастую не ведая, он ли будет бить, его ли. Дело, конечно, не обходилось без синяков и шишек, но и польза стала со временем очевидна: стал он со временем лихим летчиком, полковником ВВС.
ТРЕТЬЯ ФУНКЦИЯ
“Все мы какой-нибудь стороной да не удались”, - с тоской говаривал Жюль Ренар, говорил не догадываясь, что тем самым интуитивно нащупывал в себе и других Третью функцию.
По своим принципам Третья функция почти не отличается от Второй, она также процессионна. Даже, если так можно выразиться, суперпроцессионна. Однако по внешним своим проявлениям Третья функция разительно отличается от Второй. Разница обуславливается тем, что Третья не сила, а слабость, наша язва, больное место человеческой психики.
На мой взгляд, не очень удачен вошедший в быт термин “комплекс”, введенный в употребление Цюрихской школой психиатров, с помощью которого делались попытки описать Третью функцию. Гораздо точнее термин “динамическая травма”, которым пользовался замечательный психиатр Шарко, одним из первых почувствовавший, что человеческой психике свойственен какой-то врожденный изъян.
Критика термина “комплекс”, вместе с тем, не отменяет того важного обстоятельства, что есть очень много точных черт в той характеристике Третьей функции, что под именем “комплексов” дал Карл Густав Юнг. Он писал:”…опыт показывает, что комплексы всегда содержат в себе нечто вроде конфликта или, по крайней мере, являются либо его причиной, либо следствием. Во всяком случае комплексам присущи признаки конфликта, шока, потрясения, неловкости, несовместимости. Это так называемые “больные точки”, по-французски “betes noires”, англичане в этой связи упоминают о “скелетах в шкафу” (“skeletons in the cupbord”), о которых не очень-то хочется вспоминать и еще меньше хочется, чтобы о них напоминали другие, но которые, зачастую самым неприятным образом, напоминают о себе сами. Они всегда содержат воспоминания, желания, опасения, обязанности, необходимости или мысли, от которых никак не удается отделаться, а потому они постоянно мешают и вредят вмешиваясь в нашу сознательную жизнь.
Очевидно, комплексы представляют собой своего рода неполноценности в самом широком смысле, причем, я тут же должен заметить, что комплекс или обладание комплексом не обязательно означает неполноценность. Это значит только, что существует нечто несовместимое, неассимилируемое, возможно даже, какое-то препятствие, но это также и стимул к великим устремлениям и поэтому, вполне вероятно, даже новая возможность для успеха. Следовательно, комплексы являются в этом смысле прямо-таки центром или узловым пунктом психической жизни, без
Такой характер комплекса в значительной степени освещает причины его возникновения. Очевидно, он проявляется в результате столкновения требования к приспособлению и особого, непригодного в отношении этого требования свойства индивида. Так. комплекс становится для нас диагностически ценным симптомом индивидуальной диспозиции.”
Если сжать все сказанное Юнгом и добавить немного от себя, то можно сказать, что суть Третьей функции заключается в следующем: она — функция, которую мы сами считаем уязвимой, ущербной, недоразвившейся, нуждающейся в постоянном укреплении, саморазвитии и защите. Отсюда и все специфические черты Третьей функции.
Третья — двойник. Как весь порядок функций поделен на Верх и Низ (о чем уже говорилось), так поделена и раздвоена одна Третья функция. Ощущение слабости сочетается в ней с ощущением огромного, но не реализованного потенциала. Третья — прикованный Прометей — титан, которого психологические цепи делают слабым, беззащитным, ранимым.
Ранимость, обостренная чувствительность — главные приметы Третьей функции. Удары по Третьей переживаются крайне болезненно, и шрамы от них остаются практически на всю жизнь
Как правило, период полной беззащитности Третьей функции и особенно частых ударов по ней приходится на детство. Именно детей чаще всего бьют, унижают, оскорбляют, ругают. И если в детстве Третья оказывается не огражденной, но, наоборот, постоянно уязвляемой, то это обстоятельство до крайности рафинирует и без того изначала рафинированную Третью.
По счастью, случаются удары по Третьей функции крайне редко, так как ей присуще обостренное чувство опасности, позволяющее предупреждать нападение, и врасплох ее застать трудно. Скажем, человек с 3-й Физикой крайне опасливо воспринимает внешний мир, и потому травмы у него бывают лишь в исключительных случаях (разумеется слова “мир”, “травма” имеют чисто физический смысл).
Ожидание удара по Третьей функции — главный наш кошмар: 3-я Логика боится обвинения в некомпетентности, 3-я Физика — побоев, 3-я Воля — унижений, 3-я Эмоция — истерик. Однако этот кошмар редко воплощается, так как Третья склонна к гиперболизации и обычно сильно преувеличивает реальную опасность. Возвращаясь к сравнению Третьей с прикованным Прометеем, добавлю, что беззащитность и ранимость ее заставляют видеть в каждой пролетающей мимо вороне Зевсова орла, посланного клевать вашу печень.
Однако жизнь есть жизнь, и иногда (продолжим метафору) Зевсов орел действительно прилетает. Здесь волей-неволей приходится что-то делать. Выходов из ситуации, при которой угроза нанесения удара по Третьей реальна, три: либо самая тщательная подготовка в преддверии конфликта, либо перевод борьбы на другой уровень и функцию, либо бегство. В качестве иллюстрации данного тезиса приведем историю натянутых отношений между президентом Рейганом и прессой. Имея 3-ю Логику, Рейган до минимума Сократил число пресс-конференций; когда же отвертеться от них не удавалось, он соглашался разговаривать с журналистами лишь после длительных репетиций. Это первый выход. Несмотря на подготовку, президент все-таки чувствовал себя на пресс-конференции не очень уютно и потому часто отделывался от вопросов с помощью шуток, анекдотов, прибауток и поучительных историй, т. е. старался перевести общение из пугающей его логической сферы в безболезненную эмоциональную. Это второй выход. И наконец, бегство: будучи застигнутым журналистами врасплох, Рейган попросту притворялся глухим.