Синтетик-3

Половинкин Анатолий Евгеньевич

– Капитан, вы готовы?
– Гек спросил это таким тоном, что тот мгновенно ответил:

– Да, я готов.

– В таком случае, начинаем взлет. Запустить космомагнитный двигатель.

Этот приказ относился к пилоту, и Фрэдериксон нажал пуск.

В то же мгновение весь экипаж ощутил, как корабль качнулся, и словно бы завис в воздухе. В теле возникла странная легкость. Это означало, что на корабле возникла невесомость. Осознать это сразу было невозможно, но чувство легкости было непередаваемым. Казалось, что какая-то невидимая сила даже

подталкивала снизу.

– Начинаем отсчет, - произнес Гек.
– Десять...

Рихтер невольно вжался в спинку кресла. Он тоже испытывал предубеждение против компьютеров и роботов, и осознавать, что какой-то там Главный Компьютер сейчас держит в своих руках их жизни, было не слишком-то приятным ощущением. На мгновение ему даже показалось, что начался отсчет до взрыва.

– Девять, восемь...

Чак покрепче взялся за штурвал, и стал ожидать команды. Обладая немалым опытом он, в отличие от Рихтера, не испытывал ни страха, ни волнения. Он отлично знал, что ему делать. Как и знал то, что от малейшей его оплошности может погибнуть весь экипаж.

– Семь, шесть...

Дэвид смотрел на мониторы и индикаторы приборов, и его наметанный взгляд выискивал малейшее отклонение от нормы. Если что-то пойдет не так, то он просто обязан заметить это до того, как случится непоправимое. Впрочем, его не оставляла мысль о том, что любую неисправность заметят, в первую очередь, синтетики. С ними он уж точно не мог тягаться в скорости.

– Пять, четыре...

Кристина, сидевшая в пассажирском зале, закрыла глаза. Это был ее первый полет в космос, и она понятия не имела, что должна чувствовать. На тренажерах и симуляторах она десятки раз отрабатывала взлет, но настоящий старт - это было нечто совершенно иное. Ощущения невозможно было даже сравнивать.

– Три, два...

Доктор Мартин Макдагерт сделал глубокий вдох. Вот сейчас начнется взлет, и он ознаменует собой замирание сердца. Чувство чем-то приятное, но страшное.

– Один, ноль.

– Старт!
– скомандовал Дэвид.

Взревели ракетные двигатели. Из сопл, расположенных в нижней части крыльев корабля, вырвались струи пламени, и "Орион" стал подниматься над стартовой площадкой. Его подъем проходил легко и плавно, словно он был воздушным шаром, наполненным теплым воздухом, а не железной махиной, весящей огромное количество тонн.

– Десять секунд, полет нормальный.

Голос принадлежал Геку. Он наблюдал за кораблем гораздо пристальней и внимательней, чем кто-либо иной. Все показания приборов напрямую поступали к нему, и Главный Компьютер невозможно было обмануть.

Чак чувствовал себя вполне уверенно, управляя "Орионом". Он с аккуратной точностью регулировал мощность реактивных струй, вырывавшихся из сопел, увеличивая или уменьшая, по своему желанию, скорость космолета. Вот уже высота равнялась ста метрам, километру. Судно решительно и непреклонно шло вверх. Космонавты смотрели в иллюминаторы, прощаясь с Землей.

– Двадцать секунд, полет нормальный.

Если бы что-то

произошло, подумал Дэвид, что-то пошло не так, то они, скорее всего, этого просто бы не почувствовали. Корабль бы взорвался мгновенно, превратив всех, находящихся на борту, в плазму. Такое уже случалось в прошлом много раз, и каждый новый полет означал, не более, не менее, как то, что экипаж сидит на огромной бочке с порохом, готовой взорваться в любое мгновение. Об этом было лучше не думать, но не думать не получалось.

Земля удалялась. Башня Центра Управления, выросшая на горизонте, постепенно превращалась в маленькую точку.

– А, все-таки, красиво, - произнесла геолог Ким Баркли, сидевшая возле иллюминатора, и смотрящая вниз. Ей было двадцать семь лет, и она еще не утратила способности ценить красоту. Тем более, красоту родной планеты.

– Да, - невольно протянул сидевший рядом с ней электронщик Митч Паттерсон. Это был чернокожий мужчина лет сорока, и он тоже смотрел в иллюминатор.
– Это ты верно заметила. Ничто не может сравниться красотой с нашей родной Землей. Мир, в который мы направляемся, не может и близко приблизиться к ней.

С этим Ким даже не собиралась спорить. Щемящая тоска заполняла ее сердце. Все же полет на Венеру - это не поездка на какой-нибудь разлом или распадок, откуда можно вернуться домой на попутном транспорте. Случись с ними на Венере беда, их уже никто не сможет вызволить оттуда.

Когда корабль поднялся на высоту десяти километров, редкие облака стали проплывать внизу.

– Одна минута, полет нормальный. Состояние экипажа стабильное, все чувствуют себя неплохо.

Гек знал даже о самочувствии каждого члена экипажа. Разумеется, ведь к каждому из них был присоединен датчик, и показания о давлении, пульсе и температуре поступали в бортовой компьютер.

Земля продолжала уменьшаться, и одновременно с этим стала еще красивее. Синяя гладь океана, зеленые просторы лесов и полей, все это проплывало внизу. А города теперь казались какими-то игрушечными и ненастоящими.

Митч Паттерсон внезапно вытащил откуда-то фотоаппарат.

– Я не пропущу такого прекрасного зрелища, - решительно заявил он.
– Это должно быть запечатлено.

Он перегнулся к иллюминатору, и буквально лег на Ким, совершенно не обращая на это внимания.

– Эй, ты что делаешь?
– возмущенно произнесла та, пытаясь отстраниться от электронщика, но тщетно.
– А ну, встань с меня немедленно!

– Одну минутку, даже одну секундочку, - повторял Митч. Он смотрел через объектив фотоаппарата, пытаясь найти лучший ракурс.

– У тебя все равно ничего не выйдет. Стекло иллюминатора исказит любой снимок.

Паттерсон прекрасно знал все это. Но открыть иллюминатор, и высунуться из него, он не мог. Так что ему приходилось довольствоваться таким снимком.

Фотоаппарат несколько раз щелкнул, делая снимки.

– Тебя, по-моему, никто не назначал официальным фотографом, - мрачно сказала Ким.