Синтетик-3
Шрифт:
Прозвучало это страшно и жутко, так что сидящий на койке Митч Паттерсон поежился. А Дэвид подумал о том, что если и будет происходить страшный суд, то выглядеть это будет совсем иначе, чем рассказывал Стэн. Это всего лишь образ, понятный человеку. Тому человеку, который жил две тысячи лет назад. Стэн упомянул о том, что даже мысли станут открытыми для всех. Интересно, а синтетики понимают, что такое мысль? Они могут себе представить, что такое сокровенные помыслы и желания человеческие? Это было маловероятно, и в данном случае Стэн говорил о вещах, о которых не имел ни малейшего представления.
– Когда же все это произойдет?
–
– О дне том не дано знать никому, кроме Бога, - процитировал Стэн.
– Известно только, что день этот не наступят, пока на земле существуют праведники, и пока среди людей не иссякнет вера.
– Не хотел бы я дожить до этих времен, - потрясенно произнес Бифф Платтер.
– Да, времена тогда будут страшные, - подтвердил синтетик.
Он сделал паузу, чтобы дать возможность людям осмыслить услышанное.
– Времена всегда страшные, - произнес Дэвид.
– Разве во времена Иисуса Христа было иначе? Почему его распяли? Получается, что люди не приняли его учения еще тогда.
– Да, не приняли, - сказал Стэн.
– Один из апостолов, носивший имя Иуда, ожидал, что Иисус соберет войско, поднимет восстание и станет царем иудейским, но когда, вместо этого, он услышал его учение, столь отличное от того, чего он ожидал, то в нем зародилось разочарование, и он решил предать своего учителя. Придя к первосвященникам, он предложил им предать Христа. Те же предложили ему тридцать серебряников, деньги, по тем временам, немалые.
– Получается, что Иуда предал Христа из жадности?
– спросила Кристина.
– Из жадности, и от разочарования. Когда стражники привели Спасителя к Понтию Пилату, тот расспросил Христа, и пришел к выводу, что первосвященники схватили его просто из зависти. Они не могли примириться с тем, что у Христа было такое множество последователей, да и само его учение вызывало у них категорическое неприятие. Понтий Пилат хотел отпустить Христа, называя его простым мечтателем. В те времена был распространен такой обычай, на Пасху отпускать одного преступника, приговоренного к смерти. Пилат обратился к иудейскому народу, предлагая им отпустить Христа. Однако народ, наученный первосвященниками, стал требовать, чтобы вместо Христа был отпущен разбойник и убийца по имени Варавва. Когда же Пилат спросил у народа, что сделать ему с Христом, то народ закричал: "Распни его, и пусть его кровь падет на нас, и на наших детей".
– Что за безумие?
– ужаснулась Кристина.
– Как это так, пусть его кровь падет на нас, и на наших детей? Какой нормальный человек может такое сказать?
– Во всяком случае, народ такое сказал. После этого Понтий Пилат приказал принести ему чашу с водой и, вымыв руки, сказал: "Бог свидетель, не виновен я в крови этого человека". После этого он приказал распять Иисуса Христа.
– Получается, что Пилат, таким образом, как бы снял с себя вину?
– спросил Бифф Платтер.
– Именно, - подтвердил Стэн.
– Да, вот что происходит, когда власть поступает по воле народа. Почему же народ решился потребовать такого, ведь Христос сделал им так много добра?
– По той же самой причине, по какой и сейчас существует очень много завистливых и неблагодарных людей. Вы, как представители рода человеческого, должны лучше нас знать, почему
Это прозвучало как упрек, но, одновременно, показало и то, что синтетики ничего не понимают в человеческом сердце. Между людьми и разумными машинами пролегала гигантская пропасть. Живая душа, и мертвый разум, созданный как расчетная программа - они были слишком различны по своему внутреннему содержанию, хотя и пытались идти одним путем.
– И Иисус Христос был предан на распятие, - произнесла каким-то отстраненным голосом Кристина.
– Да. А рядом с ним были распяты двое разбойников. Один по правую руку, а другой - по левую. Тогда, распятый по левую руку, стал злословить Христа, и говорить ему: "Если ты сын Божий, то сойди с креста, и спаси и нас". Второй же разбойник отвечал ему: "Что ты, не боишься Бога, когда и сам осужден на это? Но мы осуждены за преступления свои, а он невиновен". И, обратившись к Христу, сказал ему: "Господи, помяни меня в царстве твоем". Услышав это, Иисус ответил: "Истинно говорю тебе, сегодня же будешь со мной в раю".
– И разбойник действительно вошел в рай?
– спросил Паттерсон.
– Согласно писанию - да.
– Только потому, что он раскаялся?
– Совершенно верно.
На лице Митча появилось сомнение, одновременно с озадаченностью.
– Неужели так велика сила раскаяния?
– По-видимому, да, - признал Стэн, но теперь в его голосе появилась неуверенность, и присутствующие поняли, что синтетик и сам не понимал всего этого. Он был не в состоянии осмыслить и осознать то, что сейчас проповедовал. Это было выше его машинного мышления. Однако любопытство брало свое, и всем хотелось услышать продолжение.
– Когда же Иисус, распятый на кресте, умер, то его похоронили в склепе, в которым, согласно обычаям, погребали умерших. Иуда же, узнав, что Христос распят, выбросил тридцать серебряников, полученных им за предательство, и повесился, совершив, тем самым, самоубийство. Когда же на третий день ученики Христа пришли к его могиле, они увидели, что она пуста. Тогда они вспомнили о том, что еще при жизни Иисус предсказывал, что он будет убит, но на третий день воскреснет. Они в это не поверили, и решили, что кто-то просто украл тело. Но когда ученики сидели в доме, Христос явился к ним, и встал посреди них. Лишь только тогда они поверили в это чудесное воскресенье. Все, кроме Фомы, которого в тот день не было с ними. На убеждения остальных апостолов он ответил: "Не поверю, пока не увижу его собственными глазами, и не вложу персты свои в его раны". Вскоре после этого Иисус явился ему самому, и сказал: "Вот я, вложи персты свои в раны мои, и не будь неверующим, но будь верующим". Тогда Фома поверил, а Иисус сказал: "Ты поверил, потому что увидел, но блажен тот, кто не видел, а уверовал".
Макдагерт подумал, что это-то как раз самое сложное, поверить в то, чего ты никогда не видел. И совсем не просто поверить тому, что рассказывают синтетики, хотя бы потому, что они не имеют никакого отношения не только к Богу, но и вообще к человеку. Ни к его истории, ни верованиям, да и вообще ни к чему. Синтетики были созданы, как игрушки, для того, чтобы они приносили людям пользу, в качестве механических помощников. А уж забота о человеческой душе отнюдь не входит в их задачу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ