Синтез

Ярне Борис

— Мне всего шестьдесят восемь лет. Бегать за преступниками я, конечно, уже не могу, но это не значит, что я должен просто взять и исчезнуть с арены, на которой выступал сорок лет.

— Ты снова про цирк? — улыбнулся Гашек. — Насколько я помню, это меня ты туда отправил.

— Да, с твоим трупом из Почтового переулка, с ножом в сердце, — весело заметил Симба. — А разве не смешно? Сорок лет, а под занавес такой цирк. Я не хочу так уйти.

— А что твоё начальство говорит? — спросил вдруг Гашек.

— Ничего. Тот, что в Колодец

канул, говорят, сам захотел спокойную тихую жизнь. Давно просился, а как выпал случай, моментально согласился, собрался и уехал. Будто он всё время на чемоданах сидел. И не попрощался ни с кем. Лично я от него ничего подобного никогда не слышал.

— Симба, — испуганно произнес Ян, — а может его того…

— Вряд ли, — рассмеялся Симба. — Сразу видно, в каком отделе ты работаешь. Это легко проверить, просто позвонив туда. Да что ты наговариваешь? Мы не в каменном веке живем.

— Иногда мне кажется, что у нас гораздо хуже. Знаешь, Симба, мне кажется, в тебе сейчас заговорил ребенок. Ну, или я, если так лучше.

— Не знаю, что лучше, — Симба рассмеялся. — Нет, Ян, ты не так всё понял.

— А мне кажется, что я понял всё именно так.

— Постой. Я не собираюсь ни с кем воевать, и не хочу никому ничего доказывать. Я достаточно пожил, чтобы понимать, насколько это бессмысленно. Просто, хочу уйти на покой с полной ясностью того, что произошло. Иначе, я не смогу спокойно спать. А в моем возрасте, это уже немаловажно.

— Зачем? — не понимал Ян.

— Просто. Как бы это сказать? Я, почему-то, с детства не люблю цирк…

— Симба. Ты становишься старым занудой.

— Хорошо, Ян, хорошо. Тебя это зачем?

— Мне? Это дело принципа! Это…

— Ну?

— В общем, у нас неделя, — сдался Гашек. — Ты тихо мне даешь советы. Я незаметно копаю. Ты даешь мне советы и больше ничего не делаешь. Подчеркиваю — больше ничего не делаешь. У тебя есть что-то в отделе?

— Я и в отделе, видимо, теперь буду только советовать.

— Вот и замечательно. Итак, что мы имеем? Думаю, для начала мне стоит кое-что рассказать тебе.

— Да? — удивился Симба.

И Гашек рассказал всё, связанное с гостями и МГБ.

— Эх, Ян! Ну, теперь уж ладно. Что сделано, то сделано. Значит, до завтра ждёшь. Смотри, не заиграйся.

— Завтра их должны выпустить, — говорил Ремон.

— А с нашими что? — спросил Леонардо.

— Пока не ясно.

— Вкатают им по полной. Без суда и следствия. Вашу мать! — Леонардо закусил губу.

— Почему так уверен? Я про суд.

— Хм. Своих они выпускают, Ремон. Или не знаю, чьих, но, тех, о ком никто не должен узнать. Я удивляюсь нашему источнику, как он простучал тему. И я не удивлюсь, если ГБ их сами не знают.

— Что ты намерен предпринять?

— Предпринять? — Леонардо вспомнил рассказ Максима. — Мне нужен тот деятель из «Бомбы». Если Сугроб всё четко описал, то это тот, который был на встрече с Вялым.

Было бы просто замечательно, если его тогда взяли и держат в ГБ. И завтра, как только их выпустят, всю гвардию по следу. Каждую щель держать под наблюдением. И напомни всем, что следить придется за зданием, в котором сидят те, кто следит за нами. Как только выходят, присасываемся, если выйдет тот, о ком говорю — за ним по максимуму. Но так, чтоб он ни сном, ни духом.

— Само собой, Змей.

— Это наша единственная зацепка. Что со временем?

— Предварительная информация. Выпустить должны будут с шести часов до десяти. Точного времени не дали. Отсечь тех, кого надо — самая большая проблема.

— Придется постараться. Я сам буду там. Шесть — конец рабочего дня. Толпа.

— А зачем тебе это, Лео? Ты мне так толком ничего не сказал. И о встрече тогда, ночью с неизвестно кем.

— В том-то и дело, Ремон, что неизвестно. Мы не можем рисковать неизвестностью. С Князем подфартило, ты не думаешь? Выкинь хоть одно звено из того что было, и мы бы тут с тобой не разговаривали. Нас или повязали бы всех, или порвали, как Князя. Дракон, будь он трижды проклят! Кто же это?

— Ты всё же веришь в него? — удивился Ремон.

— Я не знаю, что тебе ответить. Одно могу сказать, что есть какая-то сила, с которой вынуждены считаться власти. Это первый вариант. И он, признаюсь, устраивает меня больше второго.

— А какой второй?

— Второй, — Леонардо задумался. — Второй — это сама власть.

— То есть?

— Дракон — это миф. И создан он властью. В данном случае, я говорю о ГБ. То есть, с какой-то целью они хотели подставить Князя. Ты помнишь, с кем Князь встречался?

— Диего Санчес. Ты думаешь…

— Я не знаю, Ремон. Но, если окажется, что мы подрезали товар у МГБ, плюс завалили их людей, плюс нарушили все их планы, то выходов у нас ноль.

— Ты ведь так не думаешь, — обнадежил себя Ремон.

— Почему этих людей никто не знает? Так грамотно навести «шухер» с распродажей по всему Городу и просто взять, да исчезнуть? Ты думаешь, то счастье, что мы увели со склада, никто не ищет? То, что Князя слили, ещё ничего не означает. Прошло целых четыре дня, и тишина. Понимаешь, есть те, кто знает, что где-то должны быть ещё полторы тонны героина. Это деньги, которыми можно начать двигать… аж страшно стало…

— Не продолжай, — согласился Ремон.

— Поверь мне, на нас выйдут, обязательно выйдут, если мы ничего не предпримем. Это первый раз, когда я не уверен, под чей нож опасней лечь. Можно, конечно, ещё просто исчезнуть.

— Змей?

— Согласен, скучно. Никто, ведь никогда напрямую не… кроме Князя. Князь говорил про Дракона. Зачем он мне это сказал? Запутать? Запугать? Не знаю. Но он четко обозначил продавца. Я тогда понял это по-другому. И эти тридцать монет. Такое ощущение, что отчасти он чувствовал себя обречённым, но по инерции продолжал бороться.