Синто. Героев нет. Тетралогия
Шрифт:
Так вот, дипломаты-послы по сути, представляют собой одну очень большую и закрытую семью с собственными семейными правилами и нормами, но иногда к ним прорывается кто-то со стороны и тогда он или вливается в эту мега-семью, или остается чуть в стороне, как наш отец, лорд Викен. Сочетание того, что мой отец так и не стал до конца 'своим', а мать была гейшей, и заставляло моих сверстников держаться со мной чуть отстраненно, блюсти дистанцию, демонстрируя снобизм и собственное превосходство. Я платил им той же монетой, считая себя выше их 'на голову', ведь воспитание у Синоби было не только жестким и даже жестоким, оно давало мне куда большие возможности, чем щадящее воспитание послов. Так было, пока мы не подросли и не поумнели, пока не научились жить своим умом и судить о людях не по принадлежности к чему-либо, а по поступкам и словам.
Через день парень в наномаске подошел ко мне и представился прозвищем БельфАри. Все стало на свои места - Бельфлер, вассал Шур, проходил 'полевую' практику, совмещая ее с получением дипломов. Я извинился за то что 'провалил' его, БельфАри не принял извинений, сказав, что сам виноват и получил по заслугам. Мы разговорились, я признался что воспитываюсь у Синоби, теперь уже для безопасника все стало на свои места, ведь обычному гражданину не под силу распознать наличие наномаски, даже старой. Так у меня появился почти друг, мы с ним прекрасно ладили, у нас было много общего, но оба понимали, что Судьба свела нас вместе лишь на несколько месяцев, а дальше разведет так, что никогда и не встретимся, поэтому не друг, а 'почти друг'. БельфАри был старше, ему было уже шестнадцать, и я прислушался к его совету, позволив себе двадцать минут лени - это один из приемов спасающих от психологической перегрузки. В результате на занятия я ехал с визором на глазах, а вот обратно: или болтая с безопасником, или разглядывая попутчиков, в общем, давал отдых голове.
И в один из дней напротив меня сел паренек ну очень милой наружности - правильные черты лица, чуть крупноватый рот, небесно-голубые глаза, и главное полное осознание своей привлекательности и подчеркивание ее. Мне он с первого взгляда не понравился, но Синоби приучили нас препарировать все свои реакции, и я принялся разбираться в себе. Выяснилось, что меня раздражает то, что этот мальчишка осознает свою привлекательность, подчеркивает и наверняка, пользуется ею, в то время как я, скажем так 'далеко не урод' вынужден 'затушевывать себя' исключая из обычной мимики то, что помогает использовать свою внешность, делая ярким и привлекательным. Впрочем, вынужден я был 'затушевываться' только на территории Синоби, это было их требование, а приезжая на полгода в университет, я мог вести себя как угодно. Однако я сам принял решение держаться манеры привитой у Синоби - это более пристало будущему нексту: не привлекать внимание к своей внешности и выводить на первый план качества характера. А посему, раздражение при виде блондинистого красавчика есть недостойная слабость, которая была тут же отброшена, и я принялся с интересом рассматривать его. Я дал ему лет пятнадцать, на нем была душа посольского рода второго ранга. Глядя на ленту души, я задумался о том откуда в посольской семье столь яркая и экзотичная птичка, и пришел к выводу, что скорей всего у кого-то очень красивая младшая жена, бывшая гейша, которая и привила сыну любовь к своей внешности.
– Карааба-Свентсон, КарСве, - вдруг представился красавчик.
Я с досадой понял что, задумавшись, слишком долго таращился на него.
– Викен-Алани, - представился я с легким поклоном, давая понять, что на этом разговор окончен.
Свентсон... Свентсон... нет у послов такой фамилии и у 'приближенных' госслужащих нет.
Наплевав на приличия, я решил удовлетворить свое любопытство, располагающе и чуть извиняясь, улыбнулся красавчику, спрашивая.
– Я вот все пытаюсь вспомнить специализацию Свентсонов... и не могу...
– Фермерство, - с лучащейся улыбкой ответил он.
Как говорится, поймав в полете челюсть, я выдал что-то вроде 'Вот как...' Выходит, этот мальчишка фермерский сын, пробившийся в семью Карааба, у которых, кстати, весьма жесткий отбор. Я отдал должное тому, с какой легкостью и не принужденностью он обозначил свое происхождение. Меня редко спрашивали о второй фамилии, но когда это все же происходило, я отвечал вежливо и отстраненно, на легкость сил у меня не хватало.
– Думаете о том, как я ухитрился ТАК сменить фамилию?
– спросил он с еле заметной желчностью.
Ха, все-таки вторая фамилия для него больная тема.
– Нет, - немного удивленно отозвался я, - Я знаю, что у Карааба высокие, но унифицированные требования и попасть к ним со стороны относительно легко, куда легче, чем к тем же Генделям.
Теперь уже красавчик выдал реакцию 'вот как...' скрывая удивление.
Через несколько минут монорельс прибыл к городку общежитий, и мы разошлись, кивнув друг другу на прощание. Однако друг друга мы 'приметили'.
Вторая встреча произошла через несколько дней и тоже на монорельсе. Я возвращался с островов вместе с БельфАри и мы плюхнулись на единственные свободные места, оказавшиеся как раз напротив красавчика Караабы. Кивком поздоровавшись с ним, мы с безопасником принялись болтать вполголоса о чем-то своем. За беседой я пропустил завязку такого же тихого, но желчно-ядовитого разговора между перворанговым Эскудо-Генделем и Карааба-Свентсоном. Эскудо выпытывал, как Свентсону пришла в голову идея стать послом, где он взял учебные материалы, как готовился, когда и как сдавал вступительный экзамен-тестирование и так далее, причем выслушивал ответы с видом 'ну ври, ври'. КарСве в свою очередь отвечал охотно и приветливо, как будто не замечая невербальных посылов Эскудо, при этом ненавязчиво и аккуратно подталкивая того озвучить свою позицию, облечь в слова свое негативное отношение. Мы с БельфАри бросив свой разговор, не сговариваясь взяли на себя роль судей в данном словесном поединке. Эскудо проигрывал 'по очкам' он развязал эту словесную дуэль и был вынужден все время нападать. КарСве в свою очередь ни разу не открылся и не 'повелся', но и его попытки вытянуть из Эскудо лишнее ни к чему не приводили. Это длилось четверть часа, и вдруг вопреки всем правилам в разговор вмешался БельфАри, обращаясь к Эскудо
– Почему вас так интересуют подробности его поступления к Караабам? Хотите убедиться, что вам не под силу сдать их экзамен?
Хороший удар... Упор на математику и аналитическое мышление действительно не позволял многим посольским детям сдать экзамен Карааб.
– Вас не учили правилам поведения в обществе? Вы не знаете, что вмешиваться в чужой разговор это хамство?
– ледяное презрение прямо таки фонтанировало из Эскудо.
– Если вы хотели чтобы вам не мешали, не стоило разговаривать так, что слышало полвагона, а у нас не было возможности вести свою беседу, - спокойно парировал БельфАри.
Действительно, их разговор поначалу тихий, быстро перешел на обычные интонации и был слышен не только нам.
– Вы не представились, - обронил Эскудо тем же тоном.
– Бельфлер
Эскудо насмешливо поднял бровь - одна фамилия?
А я мысленно треснул себя по лбу. Ари - Аристон, вассалы Соболевых - семьи следящей за соблюдением 'Законов Синто' перворанговыми семьями. Выражаясь поэтически, они выбраковывают паршивых овец, возомнивших себя волками. А может у БельфАри не просто практика, а задание 'проверить и прощупать'? В любом случае, Эскудо не в то время и не в том месте решил потретировать пришлого красавчика.