Синто. Героев нет. Тетралогия
Шрифт:
Единственное, что было непонятно - почему? Почему на нас набросились? Нам выдвинули обвинения в шпионаже, но бортовой журнал - бесспорное доказательство нашей невиновности. Надо быть полным идиотом или же просто не желать верить в очевидное, стоя на своем. Идиотами хины не были. Зачем же мы им понадобились?
Нас всех разместили внутри десантовоза в маленьком отсеке на койках в три яруса. Первый день жара и духота казались невыносимыми, но на второй стало еще хуже и капитану пришлось вести переговоры, обвиняя хинов в завуалированных пытках. Может
Даже Викен со своей любовью к чистым продуктам, быстренько заталкивала в себя серую жижу синтетики, запивая такой же гадкой прогнанной через старые фильтры водой. Девчонка была нашим слабым местом, увеличивая риск - она нанесла на ладошку несмываемый знак Судьбы, круг и точка в нем, и он мог выдать в ней синто. А синто крайне редко покидали пределы своей родины просто так, и хины, если зададутся целью, быстро вычислят кто она, а затем и кто я.
Было еще одно неприятное обстоятельство - время играло против меня, ведь наномаска не вечна. Три недели, а в таких условиях не больше двух и она станет заметна, и тогда...Тогда уже будет наплевать, вычислят Викен или не вычислят.
Хины как будто забыли о нашем существовании.
В тягучей монотонности, в страхе и напряжении, которые нельзя показать никому шел день за днем. Люди держались отлично, но в глазах у каждого крылись тоска, страх и вопрос 'Почему? За что?' Сначала неизведанный сектор, 'переходы', будь они неладны, и теперь эта непонятная агрессия хинов.
Вопрос 'За что?' меня не беспокоил, а вот 'Почему?' и 'Чего ждать?' просто иссушали в попытке найти ответ.
Через десять дней толсин - имперский офицер-безопасник 'Белый богомол', как его за глаза окрестили наши, явил свою особу в окружении охраны. Осмотрев нас всех застывшим, безжизненным взглядом он негромко произнес:
– Саламандра Викторова.
'Все. Попались.' Сердце ухнуло вниз... Недочистили что-то в инфо-сети корабля, оставили врагу зацепку в виде имени - и хины наткнулись на громкую фамилию с экзотическим именем. Дальше дело нескольких десятков минут.
Викен, находившаяся в женском уголке, показалась из-за спин сестер по несчастью. Худенькая, плечики опущены, но голову старается держать прямо. Молодец, не переигрывает.
– Руки...
– тихий голос, требующий беспрекословного подчинения.
Викен протянула кулачки, чтоб надели наручники, но нет, один из свиты сноровисто распрямил ее ладошки и продемонстрировал их толсину.
– Где твой покровитель? Приемный отец, - чуть поморщившись, уточнил Белый Богомол.
– А? Дома... В России...
– тихо и недоуменно отозвалась она.
Синто сыграла так идеально, что толсин задумался на несколько мгновений и лишь потом отдал еле видимый приказ охраннику. Тот почти без замаха заехал ей локтем в лицо. Викен хватило, она мешком упала на пол и больше
– Да как вы смеете?
– не стал молчать капитан, - По какому праву вы...
Богомол мгновенно выхватил оружие и выстрелил иглой в бедро посмевшему открыть рот. Капитан Тарасов с изумлением и страхом уставился на торчащую иглу, а потом перевел взгляд на дуло нацеленное в лицо.
Богомол молчал. Слова были не нужны. Воцарилась мертвая тишина. Было слышно, как капли крови падают на пол. Секунда, две... Толсин убрал оружие и вышел, за ним последовали охранники, ощетинившиеся легкими лучевиками. При такой скученности они выкосили бы нас широкими лучами за секунду-две.
Дверь закрылась и к капитану бросилась, молоденькая красивая доктор нашего корабля. В нее были влюблены все офицеры, кто тайно, а кто явно, но Таисия Никифоровна предпочитала не замечать поклонников. Подбежав к Тарасову она принялась перебирать какую-то ленту всматриваясь то в нее, то в рану. В 'ленте' я с запоздалым удивлением опознал пояс-аптечку нашей синто. Викен не расставалась с ним и смогла протащить сквозь контроль и вот... успела сбросить, понимая, что ей он уже не пригодится... Верней она не сможет им воспользоваться.
Благодаря стараниям Таисии и подарку Викен, Тарасов не умер от потери крови, рана была обработана и если ее не будут беспокоить - заживет.
Я был спокоен и готов ко всему. Надеюсь, хины не преподнесут ничего такого, что я не могу себе сейчас вообразить.
Следующим бортовым утром Белый Богомол с охраной вновь показался в дверях.
– Мы знаем, - тихо и размеренно начал он, - что Пятый Представитель Президента Викторов среди вас. И сейчас он выйдет сюда или умрет тот, кто попадет под выстрел.
Один из охранников демонстративно поднял лучевик.
Шаг, второй, третий 'Да пропусти ты...' оттолкнул я чью-то неподатливую спину и остановился в шаге от Богомола. В голове гулко билась единственная мысль 'Малышка им ничего не сказала...Жива ли она?'
Мы смотрели в глаза друг другу, его недоверие сменилось торжеством. Хин протянул к моему лицу холеную руку с по-бабски длинными черными ногтями и щеку обожгло болью. Видя, подающуюся под ногтями плоть он оскалился довольной улыбкой победителя, содрав кусок наномаски, и оставив кровавые борозды на щеке.
– Пройдемте, полномочный представитель, - эти слова прозвучали как изощренное издевательство, но мне было все равно.
Мне давно уже было всё равно. Не только синто умеют запихнуть чувства и эмоции куда подальше, оставив только трезвый расчет. И этот расчет мне говорил: 'Шансов нет. Ни у кого'. И моя задача, как Полномочного Представителя состоит в том чтобы минимизировать выгоду, которую хины могут извлечь из нашего плена.
Мы поднялись на ярус выше, долго петляли коридорами и наконец оказались в помещении похожем на медотсек... Гадкое сходство: все одно и тоже только знак минус - здесь не лечили, здесь калечили.