Синто. Героев нет. Тетралогия
Шрифт:
– Почему? Опять...
– доносится мне в ответ.
– Малышка моя, - я прижимаю к себе ее спеленатую, - Ну не достаются победы даром, солнышко моё. В этот раз пришлось заплатить тебе. За всё. За всех.
– Только на ноги встала... только человеком себя почувствовала...
– она говорила не в силах справиться с рыданиями, тяжело и прерывисто втягивая в себя воздух, - И опять урод!... Не тело, так лицо!... Опять плавать 'консервой'! Ты знаешь..., что такое лежать там..., на дне... и дышать через
– Нет, малышка, не знаю. Но скоро придется узнать.
Она так удивилась, что даже замерла на какое-то мгновение
– Почему?... придется...
Огромные удивленные глаза над... маской.
– Омоложение, - выдавил я из себя, - Мы обязаны...
Вот уж не думал, что когда-нибудь буду оправдываться по этому поводу.
Но дело было сделано - истерика начала затухать.
– В сорок, да?
– Да...
– Но это ненадолго положат, дня на два...
– Да...
'Думай о чем угодно малышка, но не об этом мешке на твоем лице и не о том, как ты с ним выглядишь.'
Дыхание ее почти выровнялось, но настроение не улучшилось, в таком состоянии можно часами лить слезы.
– Солнышко мое, ты же такая сильная.., так чего вдруг?
– я гладил ее волосы, почти придушив, настолько крепко прижимал к себе не давая отвернуться, отвести взгляд.
– Я не сильная. Я обычная!
– вдруг выкрикнула она в ярости, - Обычная! И я...
Тут она оборвала себя и все же ухитрилась отвернуться.
Разговора не будет.
Я уставился на тонкую, изящную шейку... Эту шейку уже ломали... Дядя-любовник. Как ни странно, я его понимаю... Эта девчонка доведет до бешенства любого.
Я впился жестким поцелуем в место, где билась жилка, Викен тихо вскрикнула и выгнулась. Еще и еще раз... Наверное ничего не было слаще этой тонкой кожи и бьющегося в сладких конвульсиях тела подо мной.
Но она все же вырвалась, выскользнув из кокона, в который я ее спеленал.
– Отстань, - с каким-то непонятным страхом и неуверенностью произнесла она.
Я просто смотрел на нее. Не отстану, конечно же. Ни за что.
– Отстань!
– уже тверже крикнула она, - Мне не нужна твоя жалость!
– ДУРА !!!
– от моего крика задрожал визор на стене.
– КАКАЯ жалость!? Я люблю тебя, идиотку! Меня чуть инфаркт не хватил, когда я решил, что ты сдохла там на посту! А когда ты в регенераторе... Да ты...!
Я схватил ее, ошалевшую от моих слов, и подмял под себя, прижимая ее руки
– Ты глупая-глупая девчонка...
И чтоб не успела ничего сказать, поцеловал с другой стороны такую же трепетную венку...
Просыпаться было немного страшно. Мало ли что взбредет в голову этой малахольной синто, возьмет и разобьет то маленькое и хрупкое счастье, родившееся
Ну я тебе покажу, экзаменатор!
Спустя секунду раздались крики
– Ай! Ай! Больно! Ты что с ума сошел!?
– Ты все поняла?
– ласково спросил я.
На круглой упругой попке виднелись следы зубов.
– Хам!
– она силилась удержать оскорбленное достоинство, - Не смей так больше делать!
– Ты тоже не смей так больше делать, - предложил я.
– Хорошо, - согласилась она.
– Хорошо, - эхом ответил я.
– Болит!
– обиженно продолжила она
– Полечим!
После прилета на Святорусскую меня закрутили дела, а Викен надо было все же лечь в больницу, для быстрого и результативного восстановления. Но как только у меня появлялось 'окно', я как восемнадцатилетний кадет несся к ней. Затащить в кладовку для невозможного ураганного секса или развлечь рассказом во время ее 'плавания'. Или просто посидеть и подержать ее за руки ничего не говоря, зная, что ей становится легче, когда я рядом, ведь регенерируемые ткани болят и немилосердно чешутся.
Представитель не вправе придавать такое большое значение какой-то девчонке-иностранке. А скрывать это сумасшествие я не мог, единственное, что оставалось - делать вид, мол, все несерьезно, и это лишь прихоть, развлечение и способ сбросить рабочее напряжение.
А напряжение было нешуточным. Ситуация очень осложнялась неопределенностью и нехваткой информации как с нашей стороны, так и с хинской. Хины не могли понять, какова роль коменданта безопасности Хунэ в происшедшем, был ли он нашим агентом с самого начала? Ведь это он убил всю команду десантовоза. А может, он месяцами снабжал информацией о работе 'базы'? А может, он наврал о захвате Представителя? Хины терялись в версиях. И Восьмой с Двенадцатым, ответственные за ХИ, 'танцевали на углях' то успокаивая и отрицая сам факт захвата нашего корабля, и мое пребывание на нем, то начиная туманно угрожать, когда хины зарывались.
Естественно, мне и Самарскому приходилось все время 'консультировать' коллег, вычисляя и угадывая, что могут знать хины, а что нет. За всем этим мы с моим помощником упустили одну немаловажную деталь - отношения Викен и палача.
Когда я понял, что допустил банальную и, тем не менее, непростительную халатность в этом вопросе, то уже не успевал исправиться - не хватило буквально одного дня. Всего-то и надо было: расспросить Викен, а потом нагрузить Крутецкого и Лепехина, чтоб нашли подтверждение ее словам.