Синусоида
Шрифт:
Руководство ЮНИСЕФ приняло решение готовить кадры местных буровиков, чтобы ускорить выполнение задачи обеспечения качественной водой населения. Решение проблемы обучения легло на меня. Была разработана программа, написано учебное пособие.
Эти курсы остались в памяти навсегда. Проводились они в Пуне, городе километрах в ста от Бомбея. Пуна – город миллионник, известный своей текстильной и кожевенной промышленностью. А ещё тем, что там раскинул свой лагерь модный во всём мире в то время проповедник-авантюрист международного масштаба Раджниш. Его ученики – почитатели съезжались в Пуну со всех концов мира. Все они носили ярко оранжевые
Сходил и я один раз на его так называемую лекцию. Вход бесплатный, но не свободный. На входе контроль на запах алкоголя и табака. Оказывается, гуру аллергик и не переносит эти запахи. Народу собралось человек двести, в основном туристы, специально приехавшие из Европы и Америки. Сама лекция – это развязная и не очень связная болтовня обо всём: о свободе нравов, о полной отмене всех моральных запретов и пр. Большинству слушателей, уставших в своих странах от лицемерия и ханжества, это нравилось; они сообщали об этом своим друзьям и знакомым, тем самым поддерживая популярность Раджниша. Многие поддерживали его и материально.
Забегая вперёд скажу, что продержался он в Пуне ещё года два, потом из Индии его выставили за аморальность этих лекций. А потом в прессе появились сообщения о том, что с точно такой программой он пристроился в Америке. А потом исчез.
Возвращаюсь к курсам. Студенты (так называли себя курсанты) относились к процессу обучения очень серьёзно. От каждой лекции, от каждого практического занятия они старались почерпнуть максимум. Усложнял работу с ними разный уровень их образования и грамотности. Проблемой было и то, что собранные из разных штатов, они говорили на местных диалектах, слабо понимая хинди и совсем не зная английского. Переводили на местные языки с английского синхронно прямо на занятиях с помощью более грамотных курсантов. По этой причине случались курьёзы, о которых я вспомню далее.
По окончании курсов было приятно слышать слова благодарности выпускников. Сознание того, что я лично сыграл определенную роль в подготовке специалистов в тяжёлой, но важной профессии, было приятно. Были даже попытки со стороны некоторых выпускников приложиться к ногам учителя - в Индии это знак самой большой признательности. А от имени руководства штата мне на шею повесили большущий венок из цветов. У нас бы так ценили труд!
Итак, курсанты знали, что это их будущий кусок хлеба. После месяца теории я провёл с ними две недели практики, и они разъехались в шесть штатов страны, где приняли буровые установки ударно-канатного бурения, предназначенные для работы в валунных отложениях предгорий Гималаев. Моей же задачей было по мере необходимости ездить по буровым и оказывать им помощь как в процессе бурения, так и в ликвидации различных осложнений, возникающих в процессе работы.
Вот несколько эпизодов из множества, случившихся в эти годы на буровых при мне и с моим участием.
УЧЕБНАЯ ПРАКТИКА НА КУРСАХ.
Первое практическое занятие - общее ознакомление с установкой. Мачта установки в горизонтальном, транспортном положении. Курсанты узнают узлы установки, сверяясь с конспектами.
Замечаю, что некоторые из них пытаются заглянуть внутрь мачты, как в дуло пушки. Выясняю: оказывается, в конспекте записано, что мачта установки - телескопического типа, то есть при транспортировке установки одна половина мачты (верхняя)
Термин "авария" из темы "Аварии в скважине и способы их устранения" был воспринят одним из курсантов по-своему, и он задал вопрос, как ему выбираться из скважины, если с ним там случилась авария.
Моим напарником на протяжении четырёх лет был американский буровик по имени Барт. Познакомились мы с ним в довольно забавной ситуации. Сначала нам сообщили из Нью-Йорка, что для усиления группы буровиков ООН в Индии к нам направляют американского специалиста с большим стажем и опытом строительства подземных колодцев, т.е. гидроскважин.
Вскоре руководитель нашей секции представил нам нового коллегу: длинный, худой, лысый, да еще и с бородой.
После общего знакомства руководитель подвел его ко мне и заявил, что через полгода Барт станет моим непосредственным начальником, а за эти шесть месяцев я должен детально ознакомить его со спецификой работы, общению с местными буровиками, особенностями работы с оборудованием, применяемым в Индии.
Остаемся одни, т.е.
– вдвоем. Беседа идет, но что-то в ней не то. Он напряжен, смущен, чем - непонятно. Я начинаю думать, что его пугает мое советское происхождение. Ведь как раз незадолго до этого президент Рейган назвал нашу страну империей зла, а я знаю, что я для него - первый советский. Помялись еще с час и разошлись. При этом у меня осталось впечатление, что он не понимает моего английского.
Встречаемся следующим утром. Совершенно другой человек: веселый, общительный, все понимает, ничего не переспрашивает. К концу дня настолько освоились, что я решился спросить прямо: "В чем дело? Почему вчера мы не могли понять друг друга?"
– Да у меня в слуховом аппарате батарейка села.
Вот и весь секрет некоммуникабельности.
А вообще мне с ним повезло: наши отношения всегда были ровными, дружескими; с ним можно было обсуждать профессиональные вопросы. Отношения в быту тоже всегда были нормальными.
Итак, теорию вычитали. Практика - общее ознакомление, закончена. Пора бурить. Естественно, бурить будем мы с Бартом, как пример. Оснащаем установку. Операция - заправка троса лебёдки. Трос надо вручную поднять и перекинуть через ролик на верхней точке мачты. Студенты к этому не готовы - можно свалиться с верхушки. Барт старше меня на 18 лет, значит подниматься на мачту 15 м надо мне.
Подготовил студентов, объяснил, когда подавать трос: перекину через ролик, тогда тянуть, чтоб помочь мне. Всем всё понятно. Барт внизу координирует.
Я поднимаюсь на мачту с тонкой верёвкой, к ней привязал трос; перекидываю через ролик верёвку, спускаю её вниз студентам. Командую: тяните! Тянут, всё ОК. Трос, привязанный к верёвке, доходит до ролика и упирается в него. Ребята тянут, стараются, дёргают. Мачта (со мной на верхушке) качается. Кричу: "Stop!". Остановились. Смотрю: узел верёвка-трос не входит в канавку ролика. Надо приподнять узел, перекинуть его через ролик - тогда всё пойдёт. Я встаю на верхушке, пытаюсь это сделать, но сил не хватает. Кричу: "Приподнимите трос". Они же тянут, то есть тянут меня. Перехожу на русский. Барт, не знающий по-русски ни слова, понимает меня сразу - останавливает рвение студентов; я спускаюсь. Спокойно решаем с ним, что и как делать дальше. Всё повторяется, но без студентов, они сейчас зрители. Всё получилось, с мачты никто не упал.