Синяя кошка

Иванушкин Александр

Пойду-ка я в холодильник. Что-то кушанькать хочется. И спать. Я с ужасом вспомнил, что коты начинают болеть, если не спят большую часть суток. Я не хочу болеть и потому, натрескавшись мороженой рыбы, тут же у холодильника свернулся в колёсико и уснул.

Пели птицы, а одна наглая мелкая дура прямо рядом в траве. Черная гвардия была уже на ногах. Сегодня мы доберёмся до замка безрукого Чтозахня.

Сомнения вызывал яркий полосатый сколопендр Вис, который проснувшись, сразу забрался на дерево. Как к нему

отнесётся его кяхт?

Я прыгнул с места и прижал лапой, простите рукой, это разноцветное чудо к ветке.

— Уже обидел Ребекку, сволочь?

Виссарионыч запыхтел оправдываясь:

— Ра, не надо! Они просто не могут от меня отлипнуть по природе своей. Я их гипнотизирую совершенно этого не желая. И ничего я с ними не делаю. Они меня обучают по очереди и одновременно. Но Бекку я люблю больше всех. Она самая изящная. Отпустите, мой лорд, я сам себе ноги повыдёргиваю, если с ней что-нибудь случится!

— Ты сам теперь лорд. Только уровнем подкачал. Кабан вон 21-го. Что за низкоуровневые языки программирования?

— Отпустите!

Ладно. Я его отпустил.

— Это языки, которые понимают машины.

— Полицейские дроны?

— Не только. Лифт — тоже был машиной. Даже холодильник — машина.

— Ты теперь можешь с холодильником поговорить?

— Да не станет он со мной говорить. Он будет выполнять программу — набор сигналов. Машины только выполняют программы. Получают сигналы и превращают их в действия. И всё.

— Ничего не понял.

— Это только насекомые могут понять. Прости.

— Поверю на слово. Но ты учти, что твои дамочки, кроме одной, еще вчера ящерицами были. А у них махровый матриархат.

— Их отношение ко мне не половое, а религиозное. Вам, котам, не понять насекомых.

— Расистом заделался?

— Просто правду говорю.

— Что-то много праведников развелось. Ладно, умывайся росой и стартуем.

Я спрыгнул с ветки. Похоже кяхтам коты нравились больше, чем насекомые. От Виса хищный ящер шарахнулся, но Будугав рыкнул и кяхт стерпел гигантскую сколопендру на спине. Пояс с фиолетовыми светляками насекомое одело на голову. Простите, затянуло на переднем сегменте.

Первого огра

Первого огра мы увидели через два часа ураганной скачки. Он сидел на холме и грыз корову. Если бы он встал, то его макушка была бы как раз вровень со стеной моего замка. Желтый с прозеленью, чешуйчатый. Глазки чёрные и злые. И пасть полная острых зубов.

Корова в его руке смотрелась, как куриная ножка в моей. Никакой тактики против таких гигантов у нас не было. Так что будем сочинять на ходу подавляя яростное желание запрыгнуть на чудище и кромсать, кромсать, кромсать.

Потому первой моей командой была команда:

— Коты, контроль!

И только второй:

— Пояса! По кругу льдом херач!

Коты

завыли. Кажется завыл и я. Этот низкий инфроняв был совсем не рык, а именно вой. Огр сидел и вращал головой вслед за несущимися вокруг него кяхтами. Ледяные стрелы входили в чудовище непрерывно, а он даже корову из руки не выпустил.

Сильно тупой? Я мочил его порционно десятками. Благо пояс восполнял ману и стопочка иконок «ледяная стрела» не истощалась. Мы намотали вокруг него пять кругов, и наконец огр бросил в меня коровой. Почему не в Виссарионыча, он же ярче?

Будугав извернулся в прыжке и поймал пастью падаль на лету. Сама корова уже много не весила, но летела с высокой скоростью, поэтому нас развернуло и вынесло из круга. Вис, зараза, мирно сидел на своём кяхте в отдалении, приподняв несколько сегментов. Наблюдатель.

Я заорал ему:

— Шары!

И он вспомнил, что не только великий учёный, но и боевой маг. Полосатая сколопендра вытянула вперёд четыре ножки и в огра полетели четыре огненных шара. Медленно летят. А огр уже встал.

— Коты! Бомбы!

Черная кавалерия отработала на отлично. Огненные шары Виса и пятнадцать зажигательных бомб врезались в огра одновременно.

— Отходим!

Кабан, понимая, что в пылу драчки не все воющие коты способны осмыслить такую команду великого Ра, заорал:

— Отходим, кошкины дети! Дайте ему догореть!

Будугав перекусил хребет корове, которая всё еще свисала у него из пасти и заревел, дублируя команду кяхтам. Виссарионыч приподнял вверх еще несколько сегментов и запустил в огра уже восемь шаров.

Огр на холме пылал. Гвардия вышла из боя и построилась за мной и Висом полукругом. Огр хлопал по себе руками, пытаясь сбить липкое пламя, но ничего не получалось, и он заревел. Нас пригнуло к траве. Это конечно не тот рёв, который выдал мой бык при осаде после 6000 благословений, но тоже ничего так.

И эта горящая тварь направилась с холма прямо к нам. Предварительные ласки ледяными стрелами и то, что сейчас он ярко горит, не мешало ему топать к нам, размахивая руками. Живучесть запредельного уровня.

Мы. Должны. Это. Убить.

— Еще раз круг ледяных стрел. Бомбы не тратить. Держаться подальше, неизвестно как далеко он может прыгнуть, если пожелает. Вперёд!

Коты унеслись вслед за Кабаном крутить колесо вокруг горящего гада. А я снял Виса с кяхта и направил всеми конечностями в сторону приближающегося врага.

— Не дёргайся, насекомое. В голову, с двадцати четырёх лапок, пли!

Вот этот залп огра пошатнул.

— Еще! Мочи по готовности, пока не ляжет!

И Вис мочил. Горящий огр до нас не дошёл. Остановился, потоптался, неуверенно шагнул в сторону и опять заревел. Теперь не возмущённо, а крайне горестно. Потерял ориентацию. Но подыхать не хотел.