Синяя кошка
Шрифт:
— Коты, разбираем завал!
Крикнул и начал оттаскивать куски кладки в сторону. Котам ничего не надо было объяснять. Они, как и я, учуяли жизнь под камнями и бросились помогать.
Эта пыль и грязь меня доканают. Мы довольно быстро расчистили проход к одному из подвалов. Что это за подвал, продуктовый погреб или тюрьма было не ясно. Я спрыгнул вниз.
Ага. Это погреб. Люди грамотно спрятались туда, где много еды и вина. Две поварихи, пикинёр и крестьянские дети. Семеро детей. Два младенца, остальные тоже крохи до пяти лет.
— Огры
В погреб спрыгнул Кабан, за ним Семён. Пикинёр заслонил собой детей:
— Кто вы такие?
Он же не видит в темноте и не различает запахи. Какие же люди беспомощные.
— Мы лорды истребители огров.
Пафосно ответил Семён.
— Детей не едим.
Успокоил пикинёра Кабан.
— Это все выжившие?
Спросил я.
Баба с младенцем на руках ответила:
— Ари увела кого смогла. Мы не успели.
И принялась рыдать. Дитя на её руках тоже занявкало. И баба без имени взяла себя в руки. Принялась тётёхкать и утешать младенца без имени. Его покой важнее её переживаний. Отличные люди. Я бы сказал — качественные.
Безымянный пикинер готов был сдохнуть, но не пропустить к детям опасность из темноты. Его надежда на хорошее была тоненькой как волосок. Бабы же наоборот, пахли сильной надеждой, опаска тоже была, но терялась в надежде совершенно. Уставшие дети пахли сытым сном.
Я шагнул к мужику и обнял его. Прошептал в ухо:
— Всё хорошо, брат. Дети в безопасности.
Эти отключения головного мозга в пользу спинного иногда напрягают, но безымянный пикинёр вдруг расслабился. Поверил.
Детей старались поднимать наверх тихо, чтобы не проснулись, но проснулись все. Одно чадо без всякого страха дёрнуло меня за усы. Девчушка решила, что я милашечка котик.
Вообще взрослым хватило того, что перед ними пусть необычные, но лорды. Взрослые кланялись, бормотали «вашество лордство» и подчинялись беспрекословно. Детям же было весело.
Дети залезали на чёрных котов и теребили их, как котята теребят клубки с нитками. Похоже котам нравилось. Бабы поварихи бегали ловить проказников, извиняться и кланяться, пока Кабан не усадил их у костра жевать копчёнку и сыр из погреба.
Да. Мы вытащили наверх кучу еды и вина. К огру без головы, что возлежал неподалёку, люди быстро привыкли. А вот к Вису, что поймал большую крысу и медленно обгрызал ей лапы — нет. Сколопендр оказался хищником. Хищник интеллигент, над этим нужно поразмышлять.
Пикинёр выхлебал бутылочку и порывался вступить под руку Мирона верным войном. Мирон жмурился и молча наблюдал, как грязный годовалый карапуз пытается поймать и засунуть в рот кончик его хвоста.
Значит Ари успела увести людей. Куда? В столицу орды? К тихому Вотивсё? Или просто подальше в лес? Тара наверняка жива и с ними. Странно коту помнить девушку, которую подло поцеловал будучи еще человеком.
Вот еще интересно, как там Дёмыч и что скажет его Бабетта? Думаю казачки потребуют от мужей взять их с собой. Сделать кошками. Менять
Детюшка, что дёргала за усы, когда я поднимал её из погреба, нашла меня у костра, залезла на руки и принялась расчёсывать деревянным гребешком. Ну да, я здесь самый пушистый, хоть и обтрепался в грязи.
Стоит завести себе пару людей, чтобы вычёсывали грязь из шерсти после походов и битв.
Наш костёр видно издалека. Если оргы ночные охотники, надо костёр потушить.
— Эй, пикинёр, когда напали огры?
— Это. Значит.
Не надо было давать ему вино.
— Великий Ра. Утром рано гоблины ушли. Значит.
Как долго эти люди формулируют.
— А там и огры. От гор. Значит. Подошли.
— Светло уже было?
— Да, великий Ра. Совсем светло уже было.
Значит огры — дневные чудовища. Но всё равно нужен караул. На Кабана в этом вопросе можно положиться. Чувство, что за нами наблюдают меня не покинуло. А вот чутьё молчало.
Девчушка на моих руках пригрелась и уже спала. Я осторожно, чтобы не потревожить кроху, отодвинулся от костра, прилёг, свернулся вокруг неё и уснул.
— Хорошо, что вы не съели этих людей.
Пегас какой-то дебил у меня.
— Я шучу.
Ага. Поспешил исправиться.
— Ты не выведешь меня из равновесия.
Да как-бы никуда тебя выводить не собирался. Мне бы Тару найти. Куда Ари отсюда народ увела не знаешь?
— Знаю. Но ты же умный. Сам и ищи.
Обиделся, значит, конь безрогий.
— Сам ты конь. Мне всё равно. Груби сколько влезет. Это только тебя характеризует как личность. И всё.
Скажи просто: «Ра, я дурень зелёный, некомпетентный, люблю говорить слова там, где я ни в зуб ногой, а для чего это делаю и сам не понимаю, прости ушлёпка».
— Да пошёл ты, кошак вонючий, в баню!
Легко. Кстати, хорошо, что ты вот эти кусты не сгрыз, как коза дурная, пока меня ждал. Молодец. Прямо подвиг воздержания. С меня яблочко.
— Дурак!
Вскрикнул зелёный пегас с обломанными рогами и взлетел шумно хлопнув крыльями. Да и фиг с тобой, золотая рыбка. Кони как девочки. Или это только крылатые кони, как девочки?
Зачем я его обидел? Коты настолько беспощадны, что им обязательно нужно пнуть того, кто подставился? Человеком я был значительно добрее. Или корректней?
В чём-то летающий конь прав. Я умнее его, а сейчас уже и сильнее. Как ему выстраивать отношения? По мне так только на доверии. А доверия как раз в пегасе не наблюдается.
Точно. Он как цивилизация, умеет или контролировать, или уничтожать неподконтрольное. Доверять тому, кто умнее и сильнее, крылатая лошадь не может. Сцыт.
То есть эта цивилизация — цивилизация слабых. Точнее, сцыкливых уничтожителей всего, что лучше чем они. Атас! Надо поговорить с Гошей. Как он собирается заворачивать оглобли поперёк такой печальной тенденции?