Сирахама

Прядильщик Артур Иванович

Спохватившись, я внимательно осмотрел зал... Все на месте, ничего не поломано, не поцарапано, не испорчено. Букетик цветов под девизом в «шомен» так и стоит на месте. И «камидза», на первый взгляд, никак не пострадал.

(Шомен - главная стена в додзе. Там стоят святыни школы. Камидза - «домик духов» - алтарь в синтоизме)

– Я ничего не сломал, Акисамэ-сэнсэй?

Акисамэ все так же сидел на корточках рядом с музыкальным центром.

– Все в порядке, Кенчи. Делай «заминку», принимай душ и пойдем ужинать. Кэнсэй нас сегодня обещал удивить!

(«заминка» -

комплекс упражнений, помогающий «выйти» из тренировки. Противоположность «разминки»)

– Кстати, Кенчи...
– Бросил Акисамэ, когда я «скручивался» на турнике.
– Все, что я тебе наговорил, пока мы ждали ТВОЮ музыку... Вполне может статься, что это был простой набор слов, чтобы сбить тебя с толку и запудрить мозги... Чтобы ты лучше и быстрее «включился». Имей это в виду, пожалуйста. Но, с той же вероятностью, это все могла быть чистейшая правда!

«Старик... я ни черта не понял! Главной цели - сбить меня с толку - Акисамэ все-таки добился!»

+++

– Ма-доно. Только что на «Счастливчике» абонент «Шкет»...

– Всё то же самое, Вика?

– Да, Ма-доно.

– Эксперты?

– Клянутся, что такая композиция им неизвестна.

– Запись?

– Только прямая запись микрофоном с колонок. «Счастливчик» зашифровал файл и включил защиту от аудиозаписи с флагом «защита авторских прав». По этой же причине на аудио были вставки девизов и речевок «Счастливчика» и случайное изменение уровня громкости и частот. Качественной записи не получилось...

– Ну, что ж, Викуль... подготовь материалы к завтрашнему совещанию. Тема «Экономическое положение и перспективы развития медиа-холдинга»... и сгусти краски... Ну, как ты умеешь, моя хорошая.

– Слушаюсь, Ма-доно!

– И пригласи технического директора... и - он же баран бараном - пусть возьмет с собой кого-нибудь шарящего из ребят, занимающихся «Счастливчиком». И пригласи Ма Ренку... У нее же завтра эфира, кажется, нет? Вот и отлично.

– Слушаюсь, Ма-доно!

– Спасибо, девочка! Чтоб я без тебя делал!

– Держали бы ресторан «Пекин», Ма-доно!

– ... И все такая же вредная...

+++

– М-м-м... просто изумительно!
– Акисамэ.
– Вкус - специфический!

– Даже... птичку... не... жалко...

– Ап-па-а-а-а...

– Ну... сойдет. Под пивко - так вааще!

– Ха! Фирма веников не вяжет! Кэнсэй сказал - Кэнсэй сделал! Сказал, что будет «Утка по-пекински» - значит, это будет «Утка по-пекински»! Молодежь, а вы чего молчите?

Ма Кэнсэй сиял. Царственным взором, подбоченясь, он важно осматривал стол, за которым сейчас собралось все Редзинпаку и дегустировало, действительно, вкуснейшее блюдо из утки.

– Утка великолепна, Кэнсэй! Добавление тмина и лимона - просто гениально!

– Ну, дык... Кенчи? А ты чего молчишь? Неужели Миу вкуснее готовит?

Вопрос, заданный Кэнсэем был сложным и провокационным... Что-то вроде, «а кого ты больше любишь - маму или папу?»

– Утка по-пекински, Ма-сэнсэй, получилась очень вкусной! До следующей готовки Миу-сан я буду помнить ее волшебный вкус!

За

столом воцарилась тишина...

– А ведь неплохо!
– Пробормотал Акисамэ, выуживая из-за пазухи свой коммуникатор.

– Выкрутился... шкет.
– Сигурэ «втянулась» в потолок.

– Хо-хо... Видишь, Кэнсэй! Всем понравилась твоя готовка! Думаю, никто не будет против, если по выходным Ма Кэнсей будет радовать нас такими вот блюдами?

– Я - за!
– Для наглядности Акисамэ поднял обе руки.

– Поддерживаю!

– Кэнсэй - повара. Харасо, насяльника!

– Пусть... готовит... уточек...
– Послышалось из-за моей спины.

Кажется, это был один из редчайших случаев - Кэнсэй не знал, что ответить... С одной стороны его готовку все нахваливали, а с другой - каждые выходные...

– Я с удовольствием буду помогать на кухне!
– Добила Миу.
– Столько нового из китайской кухни узнаю!

А потом сзади раздалось - пф!
– и что-то ужалило меня в шею.

– Сигурэ! Ты чего?!
– Забеспокоилась Миу.

– Поможешь... раздеть? Как в прошлый... раз...

Не понял - что это за стыдливое смущение в эмоциях Миу?!

Дальше я уже не слышал, ухнув куда-то вниз, в вязкую вибрирующую темноту.

«Тренировочный процесс» продолжался...

+++

Если бы существовало искусство быстрого и четкого выхода из бессознательного состояния - какое-нибудь там «аут-дзюцу» или «амнезия-до» - то я уже, несомненно, был бы мастером третьего, а то и четвертого дана! Во всяком случае «первое мастерское ката» - выход из беспамятства - я выполняю за секунду!

Привычка, вбитая в меня Сигурэ (я считаю, что если Хаято Фуриндзи - сверхчеловек, то Косака Сигурэ - суперженщина: привить мне такой рефлекс всего за пару месяцев исключительно с помощью цоканья языком!
– это какая-то суперспособность!) заставила, не открывая глаз и не двигаясь, быстро вникнуть в окружающую обстановку.

М-да, могло бы быть, конечно, и лучше. Но - не будем гневить Ками этого мира!
– могло быть и гораздо-гораздо-гораздо хуже! Зная мастеров Редзинпаку...

Полулежу на земле, прислоненный к чему-то... предположительно, к стволу дерева. Вокруг лес и ближе ста метров отсутствуют живые разумные существа. Ночь (ощущения мастера аут-дзуцу утверждают, что провалялся я без сознания часа три-четыре), холодный ветер. Температура - где-то за минус. Не такой большой, но - минус. Да еще и с ветром...

А теперь - откроем глазки...

Самое печальное, что это - не сон и не активация. Я вполне себя осознаю. На всякий случай посмотрел руки, ущипнул за щеку...

Ой-ёй-ёй! Ну, мастера! Ну, удружили! Жопа-то какая!

Самое главное и печальное - вокруг снег! И это не японский снег, идущий один день в году и тающий в течение одних-двух суток. Этому снегу уже пара недель - на него уже успели упасть ветки, сучья, кора и старые листья. Что означает, что я немного севернее Токийского Залива... километров эдак на тысячу... Как бы не в родных краях. Сколько там от Токио до Владивостока? Как раз тысяча «кэмэ» и получается.