Сирахама
Шрифт:
– Спасибо, АНАТА!
– Спокойно и внятно, так чтобы все расслышали, поблагодарила Миу, спрыгнула с подоконника и протянула руку.
– Проводи нас в аудиторию, пожалуйста.
«Нас»? А-а-а... понятно. С другой стороны с отсутствующим выражением лица, будто она не здесь, а где-то очень-очень далеко... и, вообще, это не она... уже пристроилась Мисаки, вынырнувшая из-за спины брата. Тот недовольно поморщился, но промолчал.
Ну, понятно, идет интенсивная работа на публику. И она дает свои результаты - я впервые слышу, как на
«Они что - уже?!», «Да это все знают!», «Ты посмотри на них - это уже даже не парочка-троечка! Скоро детки пойдут!», «Ой, бедненький Рююто-сама! Мне его так жалко!», «Этот Сирахама... бабник! Лоликонщик! Извращенец! Хентай!», «Погодите, а те две, с ушками... он уже с ними не...?», «Ему что, Фуриндзи мало?!», «Эта задавака Фуриндзи...», «Ой, мой телефончик... а что с моим телефончиком? Никто не видел?»
Когда мы уходили, я заметил, как сориентировались некоторые студентки - вокруг пытающегося подняться на ноги Рююто уже хлопотали девушки, причитали и что-то такое ворковали на тему «ах, она нехорошая, ах, она неблагодарная».
– Прекрасный прыжок и проход по стене, Кенчи.
– Шепнула Миу, когда мы подходили к аудитории.
– Повторить сможешь? Но ты прибыл несколько раньше, чем я рассчитывала. Я еще хотела изобразить что-нибудь трагическое в стиле драмкружка к приходу преподавателей. Хм, знаешь...
– Она остановилась.
– Мне нужно кого-нибудь потискать...
Но я не успел ни испытать надежду от этого заявления, ни обрадоваться... Миу щелкнула пальцами, и через секунду рядом уже тараторили «наши дракокошки»:
– Это же был знаменитый «дюймовый удар» мастера Ли! Мы все-все видели-ня! Но никому-никому не скажем-ня! Невероятно-ня! Волшебно-ня! Сногсшибательно! А вы покажете нам, Фуриндзи-онээээээээээ-сама? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-ня!
Миу с умильной улыбкой гладила някающих девушек по головам между некоушками:
– Конечно, Маи-чан, Рен-чан. В спортзале-ня после последней лекции... Я покажу-ня. Какие ж вы няшечки-ня!
– Спасибо-спасибо-спасибо-ня!
Девушки запрыгали, захлопав в ладоши. Удивительные создания - возможность узнать новый прием приводит их, наверно, в еще больший восторг, чем покупка какой-нибудь «шмоточки» в магазине одежды.
– Кенчи, ты меня подождешь после лекций?
Тоже, что ли, ушки надеть? Кстати, Асамия вполне мог попытаться включить у Миу «неко-мод» вот таким же образом: Миу при виде кошачьих ушек или кошачьего разреза глаз теряет способность к сопротивлению. Как тот розовый слон - при звуках флейты. Но - куда ему - наследник древнего клана в некоушках - это ж «позор предкам» (раз), под «бэлы-бэлы» костюм не подойдет (два), и не солидно (три).
– Конечно... я бы и сам посмотрел... если можно.
– Ой, здравствуйте, Сирахама-сан-ня! Мисаки-онэ-сан-ня! Не заметили-ня! Простите-простите-простите-ня! До свидания-ня!
– Телепортация таки существует.
– Оценил я скорость исчезновения
– Ня.
За что заслужил обрадовано-удивленный взгляд с одной стороны и просто удивленный - с другой.
Я не стал говорить Миу, как испугался, как переживал... Зачем! Наши отношения не нуждаются во взаимных доказательствах и попытках «привязать» к себе через чувство вины. Она и так это прекрасно понимает: «За меня тоже не беспокойся. Чтобы про меня ни говорили!»
– Что планируешь дальше, Миу?
– Ты про этого?
– Миу говорила равнодушно-небрежно, будто дело касалось чего-то незначительно.
– Будем бить. Воспитывать. Возможно, даже ногами. Даже, если у нас не получится - будет дрессированный Асамия... Но у нас получится!
– Твердо сказала она, посмотрев на меня.
– У тебя получится, Кенчи!
«И только попробуй, если «не получится»«... но этого, разумеется, она не сказала.
А вот ее «неко-зависимость»... с этим надо что-то делать...
+++
– Ну? Как?
– Шепнула Фуриндзи.
– Не самовнушение?
– Засомневалась Мисаки.
– Пф! Еще одна...
– Слушай, Миу... его глаза...
– Хм... значит, не почудилось.
– Вот как... а я уж подумала, что это мне что-то в глаза попало...
+++
– Ужасно!
– Вы чем-то раздражены, Ниидзима-сан? Излагайте, не стесняйтесь!
Опять туалет. Как бы окружающие не решили, что у Сирахамы и Ниидзимы проблемы с пищеварением. А уж то, что мы тут зависаем вдвоем - и вовсе может породить кривотолки... тем более, если в деле участвует «хентай-террорист Сирахама».
– Ваша глупая реакция на опасность... Вместо того, чтобы в полном объеме получить информацию о произошедшем, вы, Сирахама-сан, очертя голову бросаетесь куда-то с налитыми кровью глазами. Отвратительно! Еще и портите имущество института - я изъял из вашего гонорара тысячу иен на ремонт двери в туалет... Но самое возмутительное - это ваше наплевательское отношение к этим замечательным хрустящим бумажкам!
– Ниидзима показал свободной рукой на конверт, снова лежащий на подоконнике.
– Вы решили заняться анонимной благотворительностью и осчастливить какого-нибудь студента? Оставив деньги вот так, в конвертике, в туалете? Видимо, они слишком легко вам достались, если вы столь небрежны, Сирахама-сан!
– Я понадеялся на своего агента, Ниидзима-сан... Неужели, зря?
– В списке людей, которым вам ни в коем случае нельзя доверять, своего агента надо поставить на первое место!
– Находящиеся на первых местах в моем списке, должны придумать что-то более изощренное и мерзопакостное, чем банальное умыкание конверта с деньгами. Не разочаровывайте меня, Ниидзима-сан, иначе не видать вам первого места в этом рейтинге.
От Ниидзимы плеснуло непонятным чувством, некоторую долю которого составляли изумление, согласие и одобрение... и что-то еще.