Сирахама
Шрифт:
— Аната! Ты, вообще, о чем?! — Возмутилась мать. — Кенчи совсем не такой! Он — ответственный молодой человек, в отличие от кое-кого!
— Дорогая… дорогая… Я всего лишь хотел сказать, что без тренировок — тоже плохо! Знаешь! — Он обратился ко мне. — Год назад в нашем районе открылся боксерский клуб. Через одну станцию, но такой быстрый олень, как ты, туда и бегом за десять минут добежит! Называется «Белая перчатка»! Бокс — это благородный вид спорта настоящих джентльменов! Никакой подлости, никаких… этих… ваших… ниже пояса… — Чуть стушевался он под снисходительным взглядом матери. — Так вот! Я хорошо сдружился с директором клуба. Шиба.
— Аната, — Выгнула бровь Саори. — Ты вступил в члены клуба бокса?
— Уже полгода! — Горделиво выпрямился отец и тут же ойкнул, оперевшись на пострадавшую ногу. Мать моментально забыла, что хотела сказать, тоже ойкнула и побежала делать компресс.
— Давай как-нибудь сходим туда, сынок! — Чуть засалившимся взглядом отец проводил домашний халатик жены. — Мы наденем перчатки и войдем в ринг! А еще, Кенчи… — Взгляд отца просто пылал. — Там отличный спорт-бар с караоке, симпатичные приветливые официантки и сауна с бассейном! — И добавил, услышав быстрые шаги по коридору. — Но суп-пюре со спаржей и сметаной — это куда круче… — пьён!
Сегодня был ясный день. В любое время года солнце для Токио — подарок. Невзирая на адскую жару летом. А тут еще и какой-то там смешной минус (и чуть ли не национальная сенсация: «Старожилы не припомнят столь сильных продолжительных морозов в Токио!»). А уж чтобы мороз продержался до вечера…
С утра немногочисленные лужи на улицах покрылись сеткой неуверенного ледка, который токийцы (наверно, это неистребимо) украдкой старались раздавить, чтобы услышать ледяной хруст. Так что к вечеру ни одной «целой» лужи не осталось…
Мастера за мной следили — было у меня такое ощущение. Да и по логике событий вроде, как должны — вдруг я с нарезки слечу! Так что я, вооружившись знаниями из множества книжек про шпионов и разведчиков, попытался «оторваться». Подозрение вызывали все — даже маленькая безобидная бабулька-одуванчик в синем кимоно с каким-то узелком в руках… После шестой пересадки почувствовал — я ОДИН. То ли, действительно, оторвался, то ли на меня махнули рукой — «да вали, куда хочешь!», то ли следили за мной Сигурэ или Кэнсэй в своих «стелс-модах»… или кто-то еще в Редзинпаку освоил «невидимый» режим. Но вряд ли Апачай — его из Редзинпаку в город выпускать было бы опрометчиво.
И я направился в Кото. Вообще, эту проблему придется решать — мне почему-то совсем не хотелось, чтобы мастера были в курсе, чем я решил заняться… А долгие пересадки на метро — это утомительно, хлопотно и — сомнительно с точки зрения эффективности. И то, что Ма мне «проиграл» — не означает, что я получил карт-бланш. Кое-какие мысли по обеспечению быстрого и неотслеживаемого перемещения по городу уже были, но это требовало некоторого времени и внушительной кучи денег… И хлопот.
Клуб «Тагашима» находился совсем не в престижном районе мегаполиса. Припортовая часть в районе Кото. Припортовые районы редко где относятся к престижными. Но сам клуб выглядел… представительно и респектабельно. Здание клуба еще имело и немаленький земельный участок, засаженный
Ниидзима сейчас пытался каблуком ботинок раздавить чудом уцелевшую ледяную корочку на луже перед входом в клуб.
Машин на огромной стоянке было немного. Как, впрочем, и людей. У клуба — проблемы с посещаемостью?
— Подойдут где-то через час. Рано еще. — Без труда прочитал мои мысли Ниидзима. — Пошли. Проведу экскурсию. Для новичка.
Судя по отрывистости фраз и торопливости, с которой Ниидзима повел меня внутрь (а также, если обратить внимание на чуть невнятную дикцию и побелевшие губы), «пришелец» банально замерз… Наверно, нет в нем духа Страждества, о котором говорил Кэнсэй! Во мне, кстати, тоже. Хотя, казалось бы, воспоминания о метровом слое снеге, двухметровых сосульках, скрипящем снеге под валенками и покрывшихся инеем усах — должны помочь относиться к местным «холодам» наплевательски и снисходительно. Но — нет… Так же кутаюсь в «аляску» и прячу нос в шарф.
— Долго стоишь-ждешь, Ниидзима? Ты, верно, посчитал это свиданием, раз пришел с таким запасом… Извини, цветы не брал, как ты и просил. Предупреждаю сразу — я не такой! Так что твои старания напрасны. Но если ты сменишь пол — могу кого-нибудь порекомендовать — на личико ты смазливый…
— Утряс свои дела раньше, чем рассчитывал, а в холле под камерами торчать не хочу. — Буркнул он. — Посмотрим, после которого боя пол сменят тебе… принудительно…
Мы зашли внутрь. Зеленый камень, блестящий металл, стекло. Дорого и престижно. Две почти одинаковые девушки в одинаковых костюмах служащих.
— Это у нас главный холл. Красивые девушки у стойки администрации — Тина и Дайя. Привет, Тина-тян, привет, Дайя-тян…
— Здравствуйте, Ниидзима-сан! — Поклонившись, хором пропели девушки. — Добро пожаловать, уважаемый гость!
Полыхнувшие эмоции от Дайи-тян показали, отчего Ниидзима не захотел ждать меня в теплом холле…
— Ну, тебя они не знают. Пока что. Идем дальше… — Ниидзима подошел к лестнице. — Там у нас вход в главный зал — столики, эстрада, ринг… Ринг — это теперь твое рабочее место… Типа официальное. На втором этаже есть еще один ринг, но тебя на него пока не пустят — пару-тройку боев на этом отработаешь… не бесплатно, разумеется. Ну, нам в зал пока не нужно — нам нужно к управляющему.
Ниидзима показал на дверь у основания лестницы с табличкой «Служебные помещения. Пожалуйста, не входите!»
Мы оказались в длинном коридоре. Двери, таблички… Дверь с табличкой «Управляющий». За ней — маленькая приемная и крохотный столик секретарши.
— Ниидзима-сан и…? — Уставилась на нас женщина лет сорока.
— Боец ринга. — Опередил меня Ниидзима.
— Хорошо. — Сверкнула очками секретарь и сообщила в гарнитуру. — Управляющий-сан, Ниидзима-сан со своим бойцом! Поняла… — И обращаясь к нам. — Три минуты, господа.
— Скрываешься от девушки, Ниидзима? — Шепнул я, расстегивая куртку, чтобы согреться. — Опять похитил нежное девичье сердце?
— Сами отдают. — Лениво отмахнулся Ниидзима, тоже стараясь запустить под щегольской плащ теплый воздух помещения. — Завидуй молча.
— Я не завидую. Я сочувствую и соболезную — Дайя-тян показалась мне очень решительной молодой особой.
— Клановая. — Заклеймил Ниидзима и покосился на меня. — Кстати, ее фамилия Ниони. Один из родов, входящих в Асамия.