Сирена в котелке
Шрифт:
Посмотрел он на меня, как на сумасшедшего, и спрашивает:
— Зачем все это?
— Как так зачем? Я хочу купить «американку».
— Пожалуйста, выбирайте.
— Как это «пожалуйста, выбирайте», а фотография отца?
— Не нужна!
— И свидетельство о бракосочетании?
— Нет.
— И листоед не нужен?
— Разумеется. Выберите мебель, я сейчас дам вам чек в кассу.
— А за товаром я должен буду наведаться через полтора года?
— Ничего подобного, завтра доставим.
— И все готово для продажи?
— Ясное дело.
— И можно купить «американку» в любой момент?
—
— Тогда попрошу жалобную книгу.
— Зачем?
— Потому что тут дурака из клиента валяют — первое апреля в середине мая устраивают.
Продавец начал объяснять, что в мебельном главке все круто переменилось, что теперь когда угодно можно получить любую мебель, что брака уже почти не бывает и тому подобное.
Я попросил, чтобы он ущипнул меня за щеку, так как хотел убедиться, что это не сон. Убедился! Но мне этого показалось мало, и я заставил его поклясться производственным советом и выругаться отделом кадров и лишь тогда поверил. Выбрал себе «американку», обитую красным репсом, и магазин доставил ее мне на дом.
Когда приехала родня, мы посоветовалпсь с Теней и решили, что не тетя, а дядя Змейка будет спать на «американке». Старый человек. Пенсионер. Стране он пользы уже принести не сумеет.
«Американка» работала планово, но, несмотря на это, я уговорил дядю сделать завещание. Теперь мы все спим спокойно. «Американка» отечественного производства, так что в случае чего похороны будут на государственный счет.
?? ?? ??
?? ?? ??
? ?
Обижаться не на что
?? ?? ??
Ну и зима! Первый раз за столько лет дала нам прикурить. Пятнадцать градусов мороза, и все ниже нуля! Особенно в проигрыше оказался я, потому что праздники застали меня в холщовом пальто, так называемом ратиновом. Это портновская артель «Быстрота и элегантность» так мне удружила. Демисезонное пальто я отдал в переделку на лицованный фасон, то есть чтобы его перевернули на другую сторону. Оно должно было быть готово к первому сентября, но десятого декабря передо мной вежливо извинились, что пальто еще не закончено и, кто знает, будет ли к апрелю. Когда я стал протестовать, меня утешили, дескать, ничего особенного не случилось, потому что имеются клиенты, которые ожидают с июля. К тому же научно доказано, что зима будет легкая.
А теперь выходит, что не очень. И я лежу, а вернее, стою и переступаю с ноги на ногу. Претензий никому предъявлять не могу, потому что ошиблась наука. Во всяком случае, артель в этом не виновата. Я только тем и утешаюсь, что дома у меня, как в раю, потому что лично я угля не жалею. А, например, мой шурин Пекутощак получил квартиру с центральным отоплением и по причине порчи котла ходит спать на Главный вокзал, который довольно прилично отапливается.
Но в общем надо сказать, что дело отопления пошло на лад. Теплоцентраль работает не самым худшим образом. А кто недоволен, тот пусть вспомнит, как это было несколько лет тому назад, когда еще не было соответствующих котлов для отопления. К стене одного из жилищных блоков инженеры придвинули старый, обанкротившийся железнодорожный паровоз с обслуживающим персоналом из пенсионеров.
Машина обогревала дом первостатейно, так что в квартирах люди не могли находиться и спали во дворах,
Теперь уже такие случаи невозможны — теплоцентраль не паровоз, ее с места не сдвинешь.
Так что обижаться не на что…
? ?
1962
? ?
? ?
? ?
Деремся
? ?
Не слишком ли часто в газетах и речах употребляют слово «деремся»? За все теперь мы деремся: за выполнение плана, за натуральные удобрения под спаржу, за автобусную линию до Нижнего Пикуткова, за тишину в городах и тому подобное. Это приводит иногда к семейным неприятностям и к судебным издержкам. У меня в семье было уже два таких случая.
Один — с шурином Пекутощаком. Директор фабрики, на которой работает шурин, пожаловался на собрании, что кооператив «Польская сливочная коровка» занял помещение, которое предназначалось для детских яслей фабрики.
— Мы деремся за эти ясли, — сказал он.
Шурин Пекутощак, хотя и бездетный холостяк, был выбран в делегацию, направленную в «Коровку». Председатель кооператива отказался отдать помещение подобру-поздорову, тогда шурин спросил у своего директора:
— Ну как, деремся за эти ясли?
— Деремся.
Пекутощак недолго думая двинул сливочного директора в ухо. Вышло недоразумение, директор выкрутился, как миленький, а шурина сняли с работы, и он еще будет отвечать по суду.
А вот другой случай. Как-то Геня взяла меня с собой в универмаг, с совещательным голосом при покупке пляжного костюма.
Наконец Геня выбрала себе костюм и только на минутку отложила его в сторону, как другая покупательница схватила его и давай натягивать на себя. Генюха, начитавшаяся газетных статей, крикнула мне: «Деремся за этот пляжный костюм!» — и мигом стащила его с той гражданочки. Но та тоже была рождена не от мачехи, схватила юбку за оборки и не пускает, а Геня, разумеется, тянет к себе. Набежали продавцы, пытаются их разнять, но не тут-то было, ни та, ни другая не отпускают. Пляжный костюм этого фасона, оказывается, был только один, а покупательниц — две.
Неизвестно, как долго бы продолжалась схватка, если бы пляжный костюм был покрепче. Но Гешоха дернула в свою сторону, конкурентка — в свою, и костюм разлетелся в мелкий мак.
По справедливости обе должны были заплатить по половине, но мне всегда не везет. Нам приписали к счету стоимость трех бутылок тройного одеколона, флакона духов «Поэма» и двух бутылей цветочной воды «Ты и я», потому что Геня с размаху влетела в парфюмерный прилавок. Ее соперница оказалась счастливее, она кувыркнулась в «Предметы домашнего обихода» и поломала только кухонную доску за семь злотых с грошами.