Сирена в котелке
Шрифт:
Противник дуэлей замолчал.
А жаль, было бы очень интересно услышать продолжение, наверно, в рассказе добродетель восторжествовала бы, муж бы тяжело ранил любовника, помирился бы с женой и уехал путешествовать в субтропические страны.
У выхода я опять встретил пана Печурку и его товарища, тот продолжал:
— А я вам еще раз говорю — секундантов вон, и не будет никаких дуэлей!
?? ?? ?? ??
1936
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
? ?
Атомная
?? ?? ?? ??
— Прошу внимания, панове! Американская атомная машинка для завязывания галстуков!
Мы теперь уже не тянем, не дергаем, не ворочаем галстук, который всегда новый и не висит на шее, как шпагат, на котором мы хотим повеситься. Даже через год галстук выглядит так, будто минуту назад был куплен в магазине и еще имеет пломбу. Шик, фасон, удобство и экономия.
В галстуке, завязанном на этой самой патентованной машинке, мы можем спать хоть целую неделю: он у нас не имеет права съехать набок ни на полдюйма.
Также, само собой, заключение, то есть отсидка за решеткой, где, как известно, мы отдаем галстук на сохранение власти. Он возвращается к нам, как новый. Конечно, ежели его там не снимали с американской атомной машинки за двадцать злотых!
Данная машинка служит нам также во время товарищеского недоразумения, или, по-научному, мордобоя.
Человек под алкоголем имеет привычку сперва взять гражданина за галстук и уже тогда спокойно надавать ему в морду сколько угодно.
Но этот трюк с нами не удастся, ежели мы имеем галстук, завязанный на атомной машинке только за двадцать злотых!
Уже после того, как нам первый раз дали по зубам, галстук вместе с машинкой отцепляется от запонки и мы, получив полную свободу движений, можем крупно отыграться на данном субъекте.
Нашего противника забирают на перевязку, а мы поднимаем из канавы галстук, который абсолютно свежий, будто его кто-то прямо вынул из комода. А почему? А потому, что он был завязан на американской машинке за двадцать злотых!
Способ завязывания очень простой, и каждый всякий, хотя бы он был не знаю каким жлобом или хомутом из глубокой провинции, в три мига все сообразит. Прошу внимания. Раз, два и…
Пан Роман Пилюля, продающий на базаре вышеописанное изобретение, не окончил последней фразы, так как вместе с демонстрируемой машинкой ловким ударом был отброшен под соседний лоток каким-то блондином спортивного сложения в одежде, разодранной от воротничка до шнурков.
Светловолосый незнакомец, отправив продавца под лоток, стукнул по столу, на котором находились машинки, после чего с дикой яростью начал топтать и расшвыривать на все стороны десятки экземпляров эпохального изобретения.
Прибежал милиционер, и понятное дело, что тайный враг научных достижений из области мужской элегантности, пан Аполинарий Кислый, предстал перед судом, где свой непонятный
— Данная машинка в товарищеском недоразумении не может быть применима. Действительно, она отцепляется, но железной арматурой раздирает нам пиджак, рубашку и штаны до самых штиблет. В связи с этим изобретение не выдерживает жизненного испытания и не может находиться в продаже.
Суд, однако, не разделил взглядов папа Кислого и приговорил его за побитие пана Пилюли на две недели ареста.
?? ?? ?? ??
1948
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
? ?
Собачье сердце
?? ?? ?? ??
Пан Евгениуш Шпондерский, получив однажды по зубам от лучшего друга, сказал себе: «Чем больше познаешь людей, тем больше любишь животных», — и отправился на Воловку, чтобы приобрести породистую собаку.
Выбор был не легкий, на торговой площади терлись друг о друга прекрасные шпицы, стройные фоксы, оригинальные в своем уродстве бульдоги, доберманы и множество других представителей благородных собачьих кровей.
Продавцы громко расхваливали достоинства своих питомцев, заманивая к себе клиентов. Один только пан Щепан Калафьорек, известный собаковод, с философическим спокойствием стоял посередине площади, молча держа на поводках с полдюжины разномастных образцов своего воспитания. Сдержанность и спокойствие, с которым он относился к покупателям и своим воспитанникам, обратили на него внимание папа Шпондерского. Он подошел, вежливо приподнял шляпу и спросил:
— Уважаемый! Эти собачки продаются?
Пан Щепан посмотрел на него с пренебрежением и буркнул:
— Нет, венчаться я с ними, скотами, буду.
— Напрасно вы бросаетесь, ведь я вас по-человечески спрашиваю.
— Надо по-человечески и рассуждать, уважаемый. Если я притащился сюда с Грохова с шестью собаками, плачу за место на базаре по пятьдесят грошей с хвоста, штука в штуку, за маленькую, за большую, то, наверно, не для того, чтобы тут с ними для фотографии позировать.
— Так-то оно так, но все же раз клиент спрашивает, потому что имеет желание купить ваших собачек, за ошейник дерганных, то ваш долг — вежливо ответить, а не огрызаться.
— Это правда, извините за пардон, но откуда я знал, что вы хотите купить? Тут разные лахудры крутятся, о цене спрашивают, а деньгами у них даже не пахнет. Если же, разумеется, вы фактически хотите собаку заиметь, то выбирайте, любая из них продается.
— А которую вы мне посоветуете?
— Это зависит от того, для какой цели она вам нужна. Ежели вам нужна штука для украшения, чтобы лежала себе на канапе и ходила прогуляться с кухаркой или с самим уважаемым паном, то возьмите левретку. Маленькая, от налога ее легко можно спрятать.