Сиргвидония
Шрифт:
– Здесь остановите, пожалуйста, – совершенно спокойным голосом попросил я.
Машина дернулась, вильнула и резко остановилась.
– Ну что ты стал посреди дороги? Давай к тротуару.
– Вы кто? – испуганно спросил очкарик.
– Спасение твое. – буркнул я. – Как звать тебя, бизнесмен?
– Владик.
– Владик. – повторил я, пробуя слово на вкус. Прислушался к себе, вроде все спокойно. – Слушай, Владик, ты сегодня давно уже бомбишь?
– Да нет, только выехал, может, часа два. А что?
– Ехать мне надо, Владик. Вот только путь не близкий.
– Мне теперь все равно. Не близко – это куда?
– На Украину.
– Километров семьсот, – задумчиво сказал мой собеседник.
– Да уж не меньше. Пятьсот долларов устроит?
Парень аж развернулся ко
– Домой не хочешь позвонить, предупредить? – спросил я.
– Некого предупреждать, – отозвался Владик и включил передачу.
– Хорошо, подробности потом. Сейчас на Кутузовский, потом на Рублевское, там самый сытый пост в Москве, потом на кольцевую и дуй до Киевского. А я пока тут прилягу. Остановят, скажешь, пьяного товарища везешь. Вот тебе стольник задатка, и езжай осторожней, пожалуйста.
Услышав в ответ одобрительное бурчание, я прилег на заднее сиденье и стал думать. Вернее, хотел подумать, еще точнее, приготовился думать. А на самом деле провалился в глубокий сон. Проснулся я, как потом выяснилось, под Калугой. Машина ровно урчала, дорога была хорошая. Я поднял голову и оцепенел. Левая рука водителя упиралась в дверь, правая держала руль. Голова Владика лежала на левой руке. Он спал, мирно посапывая и улыбаясь чему-то только ему ведомому. Медленно, стараясь не шуметь, я перегнулся через переднее сиденье и выключил зажигание. Перехватил руль и, по мере как машина стала останавливаться, подрулил к обочине.
Когда мы остановились, я вытер пот со лба и вышел из машины. Раннее утро буквально ворвалось в меня. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Сейчас, когда мне это припомнилось, я почему-то улыбаюсь. А тогда, пожалуй, что и нет, переливы птиц, сотни запахов, наверное, что-то в этом роде. Да, и еще. Все, что я видел вокруг, было неправдоподобно ярким. «Знаки, все это знаки. Надо подумать об этом». Я подошел к машине, открыл водительскую дверь. Владик дернулся, лицо его рассекла гримаса ужаса, глаза зажмурились еще сильнее. Я толкнул его, и он открыл, нет, вернее сказать, выпучил полные ужаса глаза.
– Спокойно, старик. Все обошлось. Подвигайся и досыпай.
Машина, хоть и имела непрезентабельный вид, бежала вполне бодренько. Почувствовав взгляд, я повернулся направо и встретился глазами с моим водителем.
– Нравлюсь?
– Ничего. Вот только на бондера вы не очень похожи.
– А с чего ты взял, что я бандит?
– Ну, улица, фонарь, аптека. Ехать далеко, заснул сразу, денег в два раза больше, чем положено.
– Да брось ты, Владик. – Я улыбнулся своим мыслям. – Что мы всё обо мне, да обо мне? Выкладывай, что у тебя стряслось. Видно же – не в себе. Давай, старик, дорога не близкая.
– Нормально всё. – Буркнул он и закурил.
– Это уж точно, ничего ненормального, кроме того, что ты любишь поспать за рулем, я и не приметил. Впрочем, не хочешь, не рассказывай.
– А чего рассказывать? Всё как у всех. Школа, институт. Безденежье и нищета. Сам не знаешь?
– Ты за всех не прячься. Что за институт?
– Автодорожный.
– Машины любишь?
– Угу.
– Так открой сервис и люби их дальше, только уже за деньги.
– Да, блядь, откроешь тут. Побомбить-то ночью не дают, я представляю, что будет, когда сервисом обзаведусь.
– А ты не представляй. Просто открой и работай, глядишь и разрулится всё.
– Не понимаешь ты ничего.
– Это кто, я не понимаю? Да с кем ты сейчас разговариваешь, «дитко»? Я-то как раз очень хорошо понимаю. Только если сидеть на кухне и бздеть, так и пробздишь всю свою жизнь. Не понимаю я. У меня такая понималка за последние пять лет выросла – на десятерых хватит.
– Понималка выросла, а сами среди ночи к границе без вещей прете.
– Да, пру! – Я стал не на шутку заводиться. – Потому что обложили со всех сторон, и не во мне дело, а в обстоятельствах. Вот только я тебя года на три старше, а ты всё «ты» с «вы» путаешь. И уважаешь меня, и боишься. Не знаком со мной, как звать меня не знаешь, а я уже тебя от смерти спас, финансы твои подправил, да еще рулю сижу – твою работу делаю.
Владик демонстративно отвернулся к окну. Чего я на него набросился? Ладно, дорога долгая, разберемся.
На окружной Курской дороге остановил у трактира и пихнул уснувшего Владика. В помещении было чисто. Нам принесли по огромной тарелке борща, в котором плавали нешуточные куски мяса. Домашние котлеты с пюре были выше всяких похвал.
Знаете, как выбирать еду на трассе? Нет? Научу, не жалко. Останавливайтесь там, где дальнобойщики стоят. Просто? Да нет, не совсем. Дальнобойщики, они ведь тоже разные. Вам нужны трудяги. Те, что загранками не избалованы. Их видавшие виды КамАЗы и МАЗы, может, и не такие нарядные, как «Вольво» и «Мерседесы», но доверять им можно больше. Те, что с красивыми надписями на тентах, выбирают местечко почище, по-европейски. Белая кость дальнобоя. Они на заправках перчатку надевают, чтобы пистолет заправочный голой рукой не брать. Вот эти чистенькие, как правило, всякое дерьмо и жрут по дороге. Я же выбираю заведение попроще, чтобы фуры стояли с номерами близлежащих регионов. Держит такое заведение какая-нибудь милая строгая женщина, учительница в прошлом, например. Удивлены? Я лично нет. Внутри чисто и пахнет вкусно. Девочки-подавальщицы улыбчивые. Да-да, именно подавальщицы, а не официантки. Пища простая и качественная. А качественная пища – это в дороге самое главное. Тут не до изысков, главное, чтобы после дорожного обеда под каждым кустом не тормозить.
– Ты выспался?
– Конечно, на неделю вперед. – ответил Владик.
– Вот и хорошо. Теперь и мне отдохнуть надо.
Испросив у улыбчивой подавальщицы водки, налил себе рюмку, выпил, зажевал котлеткой. Выпил вторую, закурил. Потом третью и почувствовал, что на меня надвигается сон. Не опьянение, а именно сон. Расплатившись, я направился к машине, лег на заднее сиденье и мгновенно заснул.
Проснулся оттого, что машина стояла. Я поднял голову и выглянул из своей берлоги. За окном смеркалось. Владика не было. Ключи в замке зажигания тоже отсутствовали. Тихо, стараясь не шуметь, проверил содержимое карманов, на ощупь всё было на месте. Медленно, по миллиметру, стал тянуть на себя ручку. Через некоторое время раздался щелчок замка. Прислушался. Вроде тихо. Приоткрыл дверь и стал выползать на обочину. Всё пока выходило бесшумно. Когда на сиденье остались только стопы, перевернулся на спину и аккуратно опустил ноги на землю. Присев на корточки, прикрыл дверь и огляделся. Машина стояла в десяти метрах от поста ГАИ. Обочина была глубокая, свет над постом освещал лишь небольшой пятак возле будки, на котором стоял властелин автодорог, лениво похлопывавший полосатой палкой по голенищу сапога. Владик стоял рядом, показывал документы и что-то говорил. Я стал пробираться к будке, стараясь уловить их разговор. Летний, теплый ветерок доносил до меня обрывки фраз. Что это я так встревожился? Внизу живота противно заныло. Тем временем из будки вышел второй гаишник и показал Владику фотографию. Тот отрицательно мотнул головой, взял у мента документы и пошел к машине. Я наблюдал. Тот, что выносил фотографию, вернулся в будку, за ним, бросив окурок на дорогу, последовал второй. Шоссе было пустынным. Одновременно с Владиком я открыл дверь и юркнул внутрь. Никак не отреагировав на мои маневры, он включил двигатель, и машина тронулась.
– Ну? – спросил я с заднего сиденья.
– Вот тебе и ну. Государственного преступника ищут. Молодой такой, на вас похож, прям копия.
– Понятно. – протянул я и закурил. – Сверни куда-нибудь, карту посмотрим.
Минут через пять мы остановились. Я пересел на переднее сиденье, зажег свет и стал изучать карту.
– Вот здесь, видишь, в пяти километрах от погранцов, дорога идет второстепенная. Судя по всему, в сторону границы, в колхоз какой-нибудь. Вот там на повороте я выйду.