Сириус Б

Лапин Андрей

– Ну и аппетиты у тебя, парень, - печально заметил Подкрышен.
– Идеалист прямо какой-то... Тебе бы в Германии родиться с такой идеей.

– А ты думаешь, немцы секрет идеальности знают?
– спросил таксист, резко разворачиваясь к Подкрышену.

– Ты на дорогу-то смотри!
– воскликнул Эмилий, отстраняясь.
– А то сейчас по вон тому самосвалу размажемся, а он ведь тоже не идеальный.

– Точно, а-ха-ха!
– воскликнул таксист, возвращаясь за руль.
– Эх, поймать бы здесь какого-нибудь немца, да и выпытать у него секрет этой самой идеальности.

–

Он не скажет.

– Это почему же?

– Да ведь ты и сам не идеальный, наверное? Не поймешь, ведь - в чем фишка идеальности заключается.

– Это - да, а-ха-ха, - согласился таксист.
– А иначе, зачем бы я ко всему идеальному стремился тогда?

"Идиот, - подумал Подкрышен.
– Впрочем, такой вот идеалист по случайному самосвалу размажет идеально просто, и глазом не моргнет. Будешь тогда лежать в не идеальном гробу. Правда, под почти идеальным памятником собственного производства. Мне ли не знать о таком, мне ли не ведать?"

Таксист вдруг о чем-то задумался, возможно - о своей врожденной неидеальности, а затем включил радио. Пронзительный, наполненный какой-то, то ли грустью, то ли болью, мужской голос пропел:

Гудбай, Америка, о!

Где я не буду никогда,

Услы-ы-ышу ли пе-е-есню,

Которую запомню на все-е-егда?

А-ла-ла, ла-ла, ла-ла, лай-лай...

"Ах, Америка-Америка, - с грустью подумал Эмилий.- А что есть, в сущности, эта самая Америка?" Подкрышен уже готов был погрузиться в размышления о судьбах Америки, как следующий куплет отвлек его.

Мне стали слишком малы,

Твои тертые джи – и-и нсы...

"И ведь верно, - подумал Эмилий.
– Джинсы уже не застегиваются. А тут еще этот хвост снизу давит, зараза. Нужно было его оборвать к едрене фене еще в отеле и не мучится... На кой он мне без моей Ади? Или я пятьдесят тысяч пожалел, а не хвост? Какой же я все-таки бизнесмен. Бизнесмен до мозга костей. Адежда, похоже права - я циник. Так ведь я этого никогда и не скрывал..."

Эмилий стал смотреть в окно на проплывающие мимо березы. Такси уже выехало на околицу Боброва, и скорость продвижения резко снизилась. То тут, то там начали попадаться разбитые автомобили, мигалки ДПС и кареты скорой помощи.

– Все такое неидеальное...
– тихо произнес таксист, сосредотачиваясь на управлении развалюхой.

Эмилий тяжело вздохнул и сказал:

– Да.

Он погрузился в воспоминания о своих лучших встречах с Аделькой и полностью отключился от действительности, медленно проплывающей за окном развалюхи.

Вскоре такси въехало в раскрытые ворота "Скорби" и остановилось,

а водитель посмотрел на Эмилия округлившимися глазами и сказал:

– Опа-на, а-ха-ха.

– Что?
– спросил Подкрышен, возвращаясь к реальности и осматриваясь по сторонам.

Во дворе ржавый кран выгружал из кузова самосвала разбитую БМВ, а рядом стояли дед Митроха, оба Сивушки и еще какой-то человек в коротком полупальто с большой кожаной папкой в руках.

Эмилий, стараясь не смотреть в глаза таксиста, расплатился, и направился к самосвалу. Неидеальный извозчик, казалось, не спешил уезжать, он тихо сказал "а-ха-ха", а затем выбрался из машины и начал постукивать ногой по переднему левому колесу.

Компания во дворе синхронно повернула к приближающемуся Подкрышену свои головы и начала провожать его четырьмя парами внимательных глаз. Дед Митроха загадочно улыбался, Кривой Сивушка сплюнул себе под ноги и растер плевок подошвой рабочего ботинка, а человек в полупальто быстро нацепил на нос густо затемненные узкие очки в позолоченной оправе.

Подкрышену, почему-то было стыдно идти к своей разбитой машине вот так - под пристальными взглядами всех этих людей, и он не сразу обратил внимание на то, что снег вокруг производственных помещений покрыт бурым налетом, а из трубы домны валит густой белый дым. Когда же он, наконец, обратил на это внимание, то стал идти медленнее, словно не понимая - что же, все-таки, происходит вокруг, кто все эти люди и что им от него нужно? Самым странным, конечно, была работающая в столь ранний час домна.

– Тю, - тихо сказал Эмилий, всматриваясь в прямой как палка столб белого дыма.

Наверное, точно также говорил когда-то его далекий предок, малорусский казак Крысько, завидев на горизонте куряву, поднятую копытами приближающейся крымско-татарской конницы.

– Миля, привет!
– крикнул дед Митроха, направляясь навстречу Подкрышену.
– У тебя весь салон в коре. Никак с березой вчера на дороге повстречался?

– Здрасьте, - буркнул Эмилий.
– Да. С белою березой под моим окном.

– А я и гляжу, что вмяло-то так глубоко, а края-то такие гладкие.

– Что здесь происходит?
– сказал Эмилий, указывая пальцем на трубу домны.

– Обсудим это наедине, - негромко произнес Митроха, - дело важное.

– Ладно. А вам что нужно?- спросил Эмилий у человека в полупальто.

– Моя фамилия Черешников, - сказал человек, направляясь к Подкрышену и на ходу раскрывая папку.
– Я из страховой компании "Бобрострах". Вам нужно расписаться в нашем акте. Мне очень жаль.

– Я все равно собирался ее менять, - сказал Эмилий, расписываясь в акте.- Это все?

– Послушайте, у меня к вам дело приватного характера.

– Что такое?
– спросил Эмилий с подозрением.

– Я ведь оформляю не только автомобили, ну вы понимаете?

– Ближе к сути.

– Конечно. Я смотрю, у вас тут производятся надгробные памятники?

– Да уж, у меня здесь не веники вяжутся. Что дальше?

– Я могу помочь вам в поиске новых клиентов, ну, не бесплатно, конечно...