Система природы, или О законах мира физического и мира духовного
Шрифт:
Люди нуждаются в истине. Истина есть знание подлинных отношений между людьми и вещами, способными влиять на их благополучие. Но эти отношения можно узнать лишь с помощью опыта; без опыта нет разума, без разума же мы просто слепцы, поступающие наугад. Но как приобрести опытное знание идеальных предметов, абсолютно недоступных нашим чувствам? Как убедиться в бытии и качествах существ, которых мы не можем ощущать? Как решить, полезны или вредны для нас эти предметы? Как узнать, что мы должны любить и ненавидеть, что нам следует искать и чего избегать, что делать и чего не делать? Между тем от такого рода знаний зависит наша судьба в этом мире единственном, о котором мы имеем представление; на познаниях этого рода основана вся мораль. Отсюда следует, что, внося в мораль, то есть в науку об определенных и неизменных отношениях между людьми, туманные понятия теологии или основывая эту мораль на допущении химерических существ, существующих лишь в нашем воображении, эту мораль делают ненадежной и произвольной, предоставляя ее капризам воображения и лишая всякой прочной основы.
Существа, радикально отличные друг от друга по своей природной организации, испытываемым ими модификациям и усвоенным ими привычкам и взглядам, должны мыслить различным образом. Как мы уже видели, умственные
Требовать от человека, чтобы он мыслил одинаковым с нами образом,- все равно, что требовать, чтобы он был организован, как мы, всю жизнь претерпевал те же изменения, что и мы, имел тот же самый темперамент, получал ту же пищу, то же воспитание - одним словом, был тождествен нам. Почему же в таком случае не потребовать, чтобы он имел такие же черты лица? Разве он более властен над своими взглядами? Разве его взгляды не являются необходимым следствием его природы и тех особых обстоятельств, которые с самого детства с необходимостью влияли на его образ мыслей и действий? Если человек есть связное целое, то достаточно, чтобы он отличался от нас лишь в одной из его черт, чтобы заключить, что его мозг не может ни мыслить, ни ассоциировать идей, ни отдаваться воображению или грезам так же, как наш.
Многообразие темпераментов людей есть естественный и необходимый источник разнообразия их страстей, вкусов, представлений о счастье и взглядов вообще. Это же разнообразие будет роковым источником их споров, их вражды и ненависти всякий раз, когда они станут рассуждать о неизвестных предметах, приписывая последним самое серьезное значение. Им никогда не удастся столковаться между собой, когда они станут говорить о духовной душе или нематериальном боге, отличном от природы; в этих случаях они перестанут говорить на одном и том же языке и связывать одинаковые представления с одними и теми же словами. Где найти общую меру и как определить, кто рассуждает правильнее всех, у кого наиболее нормальное воображение, у кого самые точные сведения, когда речь идет о предметах, которые недоступны опыту и ни одному из наших чувств, для которых нет образцов и которые выше разума? Все люди, все законодатели, все метафизики, все народы всегда составляли себе различные представления об этих вещах, и каждый из них думал, что именно его фантазии имеют преимущество перед всеми другими, которые казались ему столь же нелепыми, вздорными, ложными, как и его взгляды - остальным. Всякий придерживается своих взглядов, потому что дорожит собственным образом жизни и верит, что его счастье зависит от его привязанности к своим предрассудкам, усвоенным им лишь потому, что он считает их полезными для своего благополучия. Предложите сложившемуся человеку переменить свою религию на вашу, вы вызовете этим предложением лишь его негодование и презрение, он сочтет вас сумасшедшим ив свою очередь предложит вам принять его взгляды. В результате после долгих споров вы станете смотреть друг на друга как на тупых и упрямых людей, и меньшим глупцом окажется тот, кто уступит первым. Но если во время спора оба противника разгорячатся (а это бывает всегда, когда предмет спора считают важным или когда в дело вмешивается самолюбие), то страсти обостряются, распря разгорается, оба спорщика начинают ненавидеть друг друга, а под конец и вредить друг другу. Так, из-за вздорных разногласий брахманы ненавидят и презирают мусульман, которые в свою очередь притесняют и угнетают их; христиане преследуют и сжигают евреев, у которых они заимствовали свою религию; христиане объединяются между собой против неверующих, для борьбы с которыми они прекращают свои нескончаемые кровавые и жестокие споры.
Если бы воображение у людей было одним и тем же, то и порождаемые им химеры повсюду были бы одними и теми же; между людьми не было бы споров, если бы они фантазировали на один и тот же лад; они избавились бы от множества подобных споров, если бы их ум занимался лишь доступными познанию существами, бытие которых установлено и подлинные свойства которых можно открыть с помощью надежных повторных опытов. О физических теориях спорят лишь тогда, когда их исходные принципы недостаточно твердо установлены, но здесь опыт, мало-помалу раскрывая истину, кладет конец всяким раздорам. Среди математиков нет споров о принципах их науки; споры возникают среди нас лишь тогда, когда предпосылки ложны или объекты слишком сложны. Теологам же так трудно столковаться между собой потому, что в своих спорах они постоянно исходят не из известных и исследованных положений, а из предрассудков, полученных от
Если бы удалось отбросить в сторону предрассудки, нетрудно было бы убедиться в том, что вещи, вызывавшие среди людей самые ужасные и кровавые споры, являются химерами. Люди увидели бы, что они дрались между собой и истребляли друг друга из-за лишенных смысла слов, или по крайней мере научились бы сомневаться и отказались бы от того властного и догматического тона, с помощью которого иные хотят силой навязывать всем известные взгляды. Самое простое размышление показало бы неизбежность различия взглядов и фантазий людей, которые необходимым образом зависят от различных модификаций их природной организации и необходимо влияют на их мысли, желания и поступки. Наконец, если бы обратились к морали и здравому смыслу, то убедились бы, что разумные существа созданы, чтобы мыслить различно, не переставая от этого жить мирно, любить друг друга, оказывать друг другу помощь независимо от их взглядов на вещи, которые невозможно познавать или видеть одинаковым образом. Все должно было бы отвратить людей от тиранического безрассудства, несправедливого насилия, бесполезной жестокости тех кровожадных чудовищ, которые преследуют своих ближних, чтобы заставить их принять свои взгляды. Все должно было бы склонять людей к мягкости, терпимости, снисходительности - добродетелям, без сомнения, более необходимым обществу, чем всякого рода мифологические спекуляции, которые разделяют его и часто заставляют истреблять мнимых врагов почитаемых им взглядов.
Мы видим, таким образом, как важно для морали исследовать идеи, которым приписывают такое значение и ради которых люди по жестоким и капризным повелениям своих вождей постоянно приносят в жертву и свое собственное счастье и спокойствие народов. Поэтому пусть человек, обратившись к опыту, природе, разуму, занимается лишь реальными и полезными для его счастья предметами. Пусть он изучит природу и самого себя, пусть научится понимать узы, связывающие его с ближними, пусть разобьет фиктивные цепи, приковывающие его к разным призракам. Если же его воображение нуждается в иллюзиях, если он дорожит своими взглядами и предрассудками, то пусть он по крайней мере позволит другим заблуждаться или разыскивать истину на свой особый лад и пусть всегда помнит, что все взгляды, идеи, теории, желания и поступки людей являются необходимыми следствиями их темперамента, их природы и причин, постоянно или временно модифицирующих их. Человек не более свободен в своих мыслях, чем в своих поступках; истинность этого мы постараемся доказать в следующей главе.
Глава 11. УЧЕНИЕ О СВОБОДЕ ЧЕЛОВЕКА.
Те, кто утверждал, будто душа отличается от тела, является нематериальной, извлекает свои идеи из самой себя, действует сама по себе и без помощи внешних предметов, должны были в соответствии со своей теорией освободить душу от влияния физических законов, сообразно которым действуют все известные нам существа. Они полагали, что душа является госпожой своей судьбы и может направлять свои действия и определять в силу собственной энергии свои желания; одним словом, они утверждали, что человек свободен.
Мы уже достаточно убедительно доказали, что душа, является просто телом, рассматриваемым по отношению:
к некоторым его функциям, более скрытым, чем другие. Мы показали, что, даже предположив нематериальность души, приходится признать, что душа всегда видоизменяется вместе с телом, будучи подчинена всем его движениям, без которых она оставалась бы инертной и мертвой. Следовательно, душа подчинена влиянию материальных, физических причин, воздействующих на тело, способ бытия которого - постоянный или временный - зависит от материальных элементов, составляющих его ткань, образующих его темперамент, входящих в него вместе с пищей, проникающих и окружающих его. Мы объяснили чисто физическим и естественным образом механизм, образующий способности, которые именуют интеллектуальными, и качества, которые называют духовными. Мы доказали, наконец, что все наши идеи, теории, движения нашей души, истинные или ложные понятия, которые мы себе составляем, обусловлены нашими материальными и физическими органами. Таким образом, человек есть физическое существо. Как бы ни рассматривать его, он связан со всей природой и подчинен необходимым и неизменным законам, распространяющимся на все существа и действующим сообразно особой сущности и свойствам, которые природа дает этим существам, не спрашивая их. Наша жизнь - это линия, которую мы должны по повелению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент. Мы рождаемся помимо нашего согласия, наша организация не зависит от нас, наши идеи появляются у нас непроизвольным образом, наши привычки зависят от тех, кто сообщает их нам. Мы непрерывно испытываем воздействия видимых или скрытых причин, которые с необходимостью направляют наш образ жизни, мысли и действия. Мы чувствуем себя хорошо или плохо, мы счастливы или несчастны, рассудительны или безрассудны, разумны или неразумны вне всякой зависимости от нашей воли. Однако, несмотря на бесчисленные связывающие нас факторы, утверждают, будто мы свободны и определяем свои поступки и свою судьбу независимо от действующих на нас причин.
Как ни мало обоснован этот взгляд, в неверности которого все должно было бы убеждать нас, но множество весьма просвещенных лиц в настоящее время считает его бесспорной истиной. Он является основой религии, которая, допуская существование отношений между человеком и неизвестным сверхъестественным существом, утверждает, что, если бы человек не был свободен в своих поступках, он не мог бы иметь ни заслуги, ни вины перед этим существом. Считают, что это учение необходимо для общества, так как, если признать все поступки человека неизбежными, общество будет якобы не вправе наказывать тех лиц, которые вредят своим согражданам. Наконец, человеческому тщеславию, несомненно, льстит гипотеза, которая как бы отличает человека от всех прочих физических существ, приписывая роду человеческому особое преимущество полной независимости от других причин, преимущество, немыслимость которого становится очевидной при малейшем размышлении.