Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея
Шрифт:
Поскольку тело и духовная энергия великого мастера Учэня сильно пострадали от болезни, даже этот краткий разговор утомил его. Шэнь Цинцю помог ему лечь и потихоньку выскользнул из хранилища. Учэнь схоронился под землей, куда не проникали воздух и солнечный свет, Шэнь Цинцю же устроился на втором этаже над лавкой оружия. Поскольку Лю Цингэ мог возвратиться в любую минуту, он не мог позволить себе заснуть, так что просто недвижно сидел за столом, глядя в одну точку. Он с сожалением вспоминал о Ло Бинхэ — маленькой овечке, которая только и знала, что целыми днями
Спустя некоторое время кто-то постучал в дверь — ни слишком тихо, ни слишком настойчиво.
Поднявшись на ноги, Шэнь Цинцю позвал:
— Шиди Лю? Я думал, ты вернешься не раньше полуночи! Заходи!
Внезапно обе створки со стуком распахнулись.
За дверями в клубах непроглядного мрака стоял Ло Бинхэ, сложив руки за спиной, и на губах его играла знакомая лёгкая улыбка, не отражающаяся в двух бездонных холодных озёрах глаз.
Прищурившись, он произнёс:
— Здравствуйте, учитель.
Примечания:
[1] – Гэ ? (ge) — букв. «уважаемый старший брат», почтительное обращение для старшего лица мужского пола своего поколения.
[2] Сиганул с тарзанки — в оригинале ?? (bengji) банджи-джампинг, или роуп-джампинг — прыжки с моста, скалы или вертолёта со специальным эластичным канатом.
[3] Молодой господин — ?? (gongzi) — гунцзы — Ло Бинхэ именуют буквально «сын дворянина» или «сын общества».
[4] Сеятель — ??? (sa zhong ren) — са чжун жэнь — в пер. с кит. означает «распространитель семян».
[5] Старший братец — ?? (dage) — дагэ — самый старший брат в семье, а также вежливое обращение в дружеском разговоре. Дядюшка — ?? (daye) — дае — старший брат отца, старший в семье, вежливое обращение «господин» в разговоре, обращение слуги к хозяину.
[6] Тренируй армию в течение тысячи дней, чтобы она пригодилась тебе в один из них — китайская пословица ???????? (yangbing qian riyong zai yishi) – в букв. пер. с кит. «Тренируй армию тысячу дней, чтобы остаться в живых в один час».
[7] – Дада — ?? (dada) — неформальное вежливое обращение, пер. с кит. «отец», «дядюшка».
Глава 34. Монстр в чистом виде
Вот дерьмо!
В единое мгновение мозг Шэнь Цинцю, казалось, достиг температуры кипения. В такой момент в фильмах на заднем плане обычно раздается зловещий звон набата.
Схватив веер, Шэнь Цинцю развернулся и, не теряя времени, бросился в окно, выбив деревянную раму.
Наводящий ужас фасад теплоты и приветливости наконец слетел с Ло Бинхэ, как осенняя листва с дерева. Теперь, когда он явился свести счёты с Шэнь Цинцю, его истинная натура обнажилась во всей красе!
Многолетняя привычка вынуждала
Голос Ло Бинхэ был ясен и пронзителен, словно холодный ветер — казалось, его слова, смягчённые тенью улыбки, льются прямиком в уши Шэнь Цинцю, невзирая на расстояние:
— Целый день учитель воркует с Гунъи Сяо, потом зажигает свечи для шишу Лю, чтобы осветить ему путь в ночи, а для этого ученика у него даже единого приветного слова не найдётся? Когда же мы успели так отдалиться друг от друга?
«Вашу ж мать! Да к тому времени, как ты закончишь предложение, это самое расстояние между нами сократится вдвое! Подобная скорость противоречит всем законам физики!»
Решив, что пришла пора, наплевав на чувство собственного достоинства, звать на помощь, Шэнь Цинцю набрал в грудь побольше воздуха, используя даньтянь [1] для усиления голоса, и во всю мощь лёгких завопил:
— Лю Цингэ!
В ушах вновь раздался голос Ло Бинхэ, но на сей раз в нём не было прежней напускной мягкости — вместо неё зазвучала неприкрытая насмешка:
— Боюсь, что шишу Лю нынче слишком занят, чтобы явиться на зов учителя — чересчур много противников. Если у учителя есть какие-то пожелания, почему бы не отдать приказания этому ученику?
«Избавь меня от подобной попытки!»
При этих словах Шэнь Цинцю понял, что Ло Бинхэ всё предусмотрел — ввязавшись в битву, Лю Цингэ и впрямь не сможет вовремя прийти на помощь, так что оставалось рассчитывать только на скорость. Направив в ноги всю имеющуюся духовную энергию, он что было сил нёсся вперёд, не разбирая дороги.
Однако при этом он напрочь позабыл об одном обстоятельстве — а именно о разбушевавшемся в крови яде! Когда же он напомнил о себе, было уже слишком поздно: казалось, кровоток в теле Шэнь Цинцю внезапно остановился, и движения тотчас сделались вялыми, будто во сне.
В то же мгновение его схватили за шею и впечатали спиной в холодную каменную стену, отчего позвоночник взорвался болью, а перед глазами всё поплыло.
Ло Бинхэ оказался чересчур близко.
Одной рукой он прижимал Шэнь Цинцю к стене. От удара затылком о камень в голове всё помутилось, и заклинателю потребовалось немало времени, чтобы вновь сфокусировать зрение.
Улицу заливал лунный свет, превращая очертания тела Ло Бинхэ в несравненное изваяние изо льда или нефрита. Склонившись к Шэнь Цинцю, он прошептал ему на ухо:
— После стольких лет разлуки вместо того, чтобы насладиться встречей на золотом ветру и яшмовой росе [2], учитель зовёт других людей. Этот ученик слегка огорчён.
Вопреки последнему утверждению, его губы изогнулись в жестокой улыбке, а глаза горели жаждой убийства. В такой момент кто угодно уличил бы его во лжи!
Горло Шэнь Цинцю словно сжал железный обруч — ему стоило неимоверных усилий даже дышать, так что о том, чтобы ответить, и речи не шло.