Системная психотерапия супружеских пар

Коллектив авторов

Если они оба формулируют желаемое в таком ключе, то даже их несовпадающие или различающиеся формулировки для «мы» чаще всего можно успешно объединять (предварительно, конечно, обсуждая) в общую картинку.

Например, Тамара (28 лет) и Женя (30 лет) оказались в сложной эмоциональной ситуации – по их ощущениям на момент начала терапии – предразводной. Страсти накалились, возникло много взаимных претензий на фоне бурных и перепутанных отношений у каждого в родительской семье – конфликтных, драматичных и так и не разрешившихся со времени их детства. Тамара находилась в затяжном конфликте-вражде с мамой и тетей – сестрой матери. Женя был главным лицом в большой расширенной семье, содержал большое число своих родственников и, по сути, управлял жизнью своих близких, включая родителей. Тем не менее в ходе разговора про исключения из проблемы удалось вспомнить

о том, «как оно было раньше и почему получалось быть вместе». Возможно поэтому на вопрос о ситуации, которая бы их устроила, они построили ответ «через мы»: «выстроили бы план того, что же нам делать в ближайшее время, появилась бы общая линия поведения, стратегия; не срывались бы друг на друга; общались друг с другом вежливо». Нельзя не заметить, что, как и в части примеров, приведенных выше, в таких описаниях встречаются как довольно обобщенные, так и более конкретные высказывания. Логика ориентированности на решение предполагает специальную процедуру и вопросы по конкретизации первых – в данном случае, например: «а что именно включал бы это план?», «как бы вы оба увидели, что у вас появилась общая линия поведения?» и т. п.

При этом одно из высказываний Жени о том, что «мы также наладим взаимоотношения с родителями», очевидно, вызывало у Тамары отторжение. Тем не менее конкретизация его, с одной стороны, и его циркулярное увязывание с условиями и пожеланиями «для мы» самой Тамары, привело к тому, что Тамара позволила включить его в общую картинку решения. Так, выяснилось, что «налаживание отношений с родственниками» в конечном счете, означает для Жени набор скорее «вежливых действий» и ясных правил по отношению к родственникам, а не установление «тесного и не поддающегося контролю со стороны их самих общения с родственниками», чего так опасалась Тамара. Так, Женя подразумевал «поздравления по праздникам и дням рождениям», «не слишком частые, но регулярные звонки родителям», «готовность помочь в ситуации болезни или конкретной хозяйственной просьбы»… При этом у Тамары появилась возможность попросить о ряде правил в общении Жени конкретно с ее мамой и тетей (как помним, в очень напряженной для нее зоне), что и привело к согласованному принятию этого выдвинутого Женей критерия «хорошей ситуации».

Второй вариант супружеской работы – это собственно показанное выше (на примере индивидуальной работы с виртуальным привлечением другого) «увязывание» обращенных другу к другу пожеланий или сначала – претензий, превращенных в пожелания. Здесь терапевтически мы имеем дело с более или менее выраженной позицией «жалобщиков» – когда каждый из супругов описывает решение в терминах изменения другого. При этом ожидания одного воспринимаются каждым из партнеров как в известном смысле враждебные (несовпадающие, противоречащие) пожеланиям другого. Однако в данном случае это увязывание, согласование производится в присутствии обоих партнеров.

Преимуществом такой ситуации становится возможность получить от партнера непосредственный ответ в виде его встречных условий и ожиданий в качестве реакции на пожелания первого супруга, а не строить их виртуально. (Хотя заметим, что последнее – иногда продуктивный прием именно в ситуации присутствия второго партнера).

Необходимо также оговорить, что парадоксальным, на первый взгляд, образом, очное присутствие другого может – в силу возникающей ситуативной динамики взаимодействия пары – приводить как раз к осложнению построения такой циркулярной картинки. Например, психологически сложной может оказываться необходимость пойти на компромисс с другим в ситуации множества испытываемых к нему бурных и часто амбивалентных эмоций, в то время как в его отсутствие озвучить, признать самому ожидания партнера бывает легче. Но отметим, что, как только оба партнера убеждаются в соблюдаемом терапевтом балансе и соблюдении известной терапевтической симметрии, эта настороженность значительно уменьшается.

Гульнара (37 лет) и Владимир (36 лет) жили бурной супружеской жизнью – с частыми ссорами, ревностью, обидами и даже рукоприкладством. В какой-то момент они решили разойтись, у Гульнары даже появился новый друг. Тем не менее эмоциональная привязанность друг к другу была большой, хотя в момент прихода о ней прямо говорил только Владимир, опасавшийся потерять Гульнару. Она же полагала, что должна «наказать» Владимира за невнимание, бесконечную занятость на работе, грубость и срывы и поэтому выражала двойственную (или избегающую определенности) позицию относительно того, что же она хочет от терапии.

Оба они пришли на прием, выглядя как люди, которые втайне надеются на улучшение, но даже признаться в этой надежде открыто опасаются… В этой ситуации скрытого недоверия и борьбы, очень чувствительной к балансу между партнерами, часто непросто решить, с кого из партнеров начать обсуждение того, «что должно было бы быть вместо неустраивающей ситуации». В данном случае, учитывая все нюансы, было решено дать возможность Гульнаре сформулировать признаки улучшившейся ситуации (т. е. по сути сформулировать претензии, преобразуемые самой постановкой вопроса в пожелания). Можно было ожидать, что все они будут касаться изменения Владимиром «своего поведения» (позиция «жалобщика»).

Гульнара заговорила о том, что никакое налаживание отношений невозможно без того, чтобы «Владимир научился открыто выражать интерес к ней, заботиться, делать маленькие сюрпризы; стал брать ее с собой на праздничные мероприятия по работе; взял бы на себя часть бытовых дел; делился с ней открыто всей важной информацией, в том числе и своими рабочими делами; помогал ей в ее проблемах по работе; предпочитал бы времяпровождение с ней ремонту в принадлежащей ему однокомнатной квартире и мужским компаниям; хотел бы больше времени проводить с ребенком и выражал ясное желание завести второго ребенка».

В этой ситуации терапевтически очень важно не оставлять надолго второго партнера в роли «объекта» претензий. Владимир в ответ на вопрос об устраивающей его ситуации получил возможность сказать о необходимости для него «поддержки и любви Гульнары, ее понимания его устремлений и целей, „адекватного“ поведения с его друзьями, совместного занятия каким-нибудь спортом и вообще готовности помогать друг другу и любить друг друга без вмешательства „третьих лиц“».

Конечно, непредвзятый взгляд способен выделить взаимозависимости в этих высказанных супругами ожиданиях друг от друга, однако «содержательно» они видятся им как далекие, а то и прямо противопоставленные друг другу, и эта взаимосвязь еще только должна быть открыта и прочувствована партнерами.

Одним из вариантов обеспечить это «совмещение» становятся вопросы следующего типа: «Если бы Гульнара прислушалась к вам, Владимир, и задумалась о том, как бы приблизиться к тому в своем поведении, чего вы от нее ждете, что, с вашей стороны, могло бы ей в этом помочь?». В ответ Владимир признал, что «его честность, открытость, его готовность привлекать Гульнару к своим делам и времяпровождению, более любящее, нежное отношение к ней, знаки внимания» могли бы очень помочь (см. ответ Гульнары на первый вопрос).

Такой же вопрос к Гульнаре позволил получить следующий ответ – она признавала, что «должна была быть более открытой, перестать вести двойную жизнь, больше стремиться отвечать самой за себя и за детей, но вместе с тем прислушиваться к мужу и его мнению в принятии важных решений, а не стремиться сделать наоборот, быть более ласковой» (см. ответ Владимира на первый вопрос).

Как все же образуется окончательная, общая картина желаемого решения ситуации для супругов? Одним из самых очевидных способов его (решения) формулирования становится объединение сказанного обоими партнерами и относительно себя, и относительно другого. Можно ввести шкалу, например: пусть на отметке 100 будет ситуация, при которой «вам, Владимир, удается…, а вам, Гульнара, со своей стороны, удается…» или «у вас, Владимир, получается…, а у вас, Гульнара, выходит…»; соответственно, на отметке 0 размещаются все перечисленные супругами «неконструктивные» способы поведения партнеров. Так заданная шкала позволяет дальше «шкалировать» актуальную существующую ситуацию. Заметим, что построение следующего шага может протекать как в режиме построения продвижения уже через «мы», так и в том же представленном выше режиме согласования продвижений через пожелания и ожидания каждого.

Особо хотелось бы отметить необходимость очень продуманно соблюдать баланс в предоставлении возможности каждому из партнеров высказать свои ожидания и пожелания. Это не просто соблюдение механической симметрии – от терапевта требуется достаточно искусный подход к ситуациям, когда, например, один из супругов видит себя «в большей степени пострадавшим», «дольше остававшимся обделенным», «обиженным» и пр. (это, например, ситуации измены, смерти кого-то из родственников у этого партнера, его болезни или даже обида «на том основании, что я – женщина (мужчина)». Иными словами, эта повышенная чувствительность может задаваться как условно «объективными», так и вполне «субъективными» претензиями на особое отношение.