Системный сбой
Шрифт:
– С вами пропустят, – кивнула Зотова, но без особой уверенности. – Думаю, проблем возникнуть не должно.
Замок открылся, дверь поддалась, и они ступили внутрь.
Со своего места поднялся заспанный сторож. Дедок в отрепьях, больше похожий на бомжа.
– Екатерина Владимировна, это вы. А я думаю, кого это принесло в такой-то час...
– Здравствуй, Аркаша, – Зотова неумело изобразила улыбку. – Мы тут по делу.
– Батюшка Михаил? – Сторож явно обеспокоился. – Здравствуйте. А что случилось-то?
– Здравствуй, Аркадий, – взял инициативу в свои руки священник. – Всё хорошо, не беспокойся. Бог хранит вашу обитель, потому что она вершит благое дело.
– Дело-то может быть и благое, – зашамкал Аркаша. – Только вот что-то неладное творится последний месяц. Я тут неподалёку живу с матушкой больной. Так была у нас коровка, кормилица, хвори не знала. А этой осенью всё же того... сначала есть отказываться стала, потом молоко пропало, да и забили её, чтоб не мучилась, горемычная, – сторож смахнул скупую слезу. – И с детишками не то что-то...
– Аркаша, – снова попыталась улыбнуться Зотова. – Наши дети – больны. Просто осеннее обострение. Так всегда.
– Хоть бы так, Екатерина Владимировна... Хоть бы так, – Аркаша странно прищурился. – Так что вас привело на работу так поздно?
Зотова стиснула зубы, не зная, что сказать – в голове было пусто. А там, где всё же что-то валялось, ползало жуткое существо, совсем недавно бывшее Светланой Фёдоровой.
– Иконку я вам привёз чудотворную, – батюшка Михаил продемонстрировал толстый чемодан. – С ней полегче станет всем.
– Хорошее дело, – закивал Аркаша. – А то и мне не по себе тут ночами сидеть. Так и кажется, будто скребёт кто-то наверху...
Зотова медленно глянула на тёмный потолок.
Следом и батюшка Михаил посмотрел.
– Вы чего это? – засмеялся Аркаша. – Знамо дело это чего...
– Что? – шёпотом спросила Зотова.
– Сила нечистая, – на полном серьёзе заявил сторож. – Ей ведь только и надо чего...
– Чего? – в один голос спросили женщина и священник.
– Хм... Душ детских, незапятнанных грехами. Потому и темень такая битый месяц стоит. А вы мне про обострение...
Зотова сглотнула.
– Аркаша, а кто в медицинском блоке сегодня дежурит?
– Дак, – сторож выпятил грудь колесом: мол, кому знать, как не мне. – Татьяна Владимировна, кто же ещё. Она тут и днюет и ночует, все смены на себя переписала, а Сергей Александрович лично утвердил такой график. Говорю вам, не всё тут чисто. Нюх у меня на всякую нежить.
– Спасибо, Аркаша, – засуетилась Зотова, хватая заслушавшегося батюшку Михаила под руку. – Мы к Татьяне Владимировне. Закроешь за нами?
– А отчего же не закрыть? – Аркаша поправил съехавшие штаны. – Для того я тут и поставлен, чтобы охранять, закрывать и жизнь на ус мотать.
Только оказавшись в тёмном коридоре, Зотова снова отважилась заговорить:
–
– Вы так думаете, Катерина?
– Что? – Зотова невольно затормозила.
– Хм... Признаться честно, я бы не поверил вам до просмотра видеозаписи и оказался бы не прав, как были бы не правы и вы. Однако... Как вы думаете, действительно ли он был болен?
– Вне всяких сомнений, – пробубнила Екатерина Владимировна, возобновляя шаг.
– Тогда выходит, что и мы с вами тоже больны, раз верим во всё это, как верит до сих пор Аркадий. А ведь он не видел доказательств.
Зотова тряхнула головой, припоминая бред каждого из ста пятидесяти пяти детей, находящихся внутри здания пансионата.
«А что если больны вовсе не дети?! Больны мы сами. И именно поэтому отвергаем плоды нашего воображения, которые не можем объяснить!»
Зотова ощутила озноб.
Скорее полезла в карман плаща за таблетками... Но было поздно – вот, она, дверь, за которой заточено непонятное существо, ранее бывшее недвижимой двенадцатилетней девочкой со страшным диагнозом – бодрствующая кома.
Вместо таблеток пальцы нащупали связку ключей.
Дальнейшие события Екатерина Владимировна запомнила клочками.
Вот они по очереди смотрят в крохотное окошечко на двери. Красные лампы ночного освещения уродуют обстановку внутри комнаты. Такое ощущение, с той стороны раскинулось легендарное Инферно, сжатое до размеров больничной палаты. Зотова видит это – Светлану? – лежащей на кровати. Оно не двигается, но женщина знает, что это не спит. Сон ему больше не нужен, необходима лишь плоть. Именно она даёт силы.
Дверь заплясала перед взором. Слышен звон ключей.
«Какой же тот самый?»
Вот он. Под номером тринадцать – и как только она этого раньше не замечала?
Хруст в замочной скважине. Щелчок. Дверь отлетает в сторону, словно с той стороны бушует ураган! Косяк бьёт Зотову в скулу, отчего женщина отлетает к противоположной стене. В голове – распускается букет из лезвий. Перед взором – оранжевая пелена. Внутри этой пелены фигура человека – батюшка Михаил! Он замер, смотрит внутрь палаты, никак не реагируя на произошедшее. Потом совершает шаг вперёд. Сгибается пополам. Рвёт на себе рясу.
Зотова силится подняться. Получается раза с третьего. Коридор вращается: где стены, где потолок – не разобрать!
Обдаёт жаром.
Екатерина Владимировна медленно сползает по стене.
Последнее, что она видит, прежде чем провалиться во мрак, это объятую пламенем человеческую фигуру.
Глава 4. Наши дни. Рязань, Россия. СЕРЬЁЗНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
Пели соловьи. По городу неспешно плелось душное июльское утро. Тенистый сквер утопал в зелени.