Сияние ангела

Уэзерли Ли

— А что бывает четвертого июля? Фейерверки?

Майк чисто по—американски удивился, что Себ ни­чего не знает. Хотя он сам понятия не имел о Дне Революции.

— Это день, когда мы получили независимость от Великобритании, — объяснил он. — Бостонское чаепи­тие [21] , Пол Ревир [22] И да, много фейерверков.

Себ кивнул, припоминая.

— Здесь что—то вроде того. Празднуют день, когда мы начали борьбу с dictador Порфирио Диосом [23] .

21

Акция

протеста американских колонистов 16 декабря 1773 года в ответ на действия британского правительства, в результате которой в Бостонской гавани был уничтожен груз чая, принадлежав­ший Английской Ост—Индской компании. Это событие, ставшее нача­лом Американской революции, знаковое для американской истории.

22

Пол Ревир — один из самых прославленных героев Американской революции. В ночь с 19 на 20 апреля 1775 года, накануне Сражения при Лексингтоне и Конкорде, Ревир верхом проскакал к позициям повстанцев, чтобы предупредить их о приближении бри­танских войск. Благодаря Ревиру бунтовщики успели подготовиться к встрече с королевскими войсками.

23

Хосе де ла Крус Порфирио Диас Мори — мексиканский государственный и политический деятель.

— Вы избавились от диктатора? Круто! — весело сказал Мик. — И в конце концов, для вечеринки любой повод годится, так?

Себ рассмеялся, сам того не желая.

— Да, если ты мексиканец. Мы любим праздники.

— Чувак, вы не одни такие. Тебе надо поехать в Америку. Там народ любит повеселиться.

Себ знал, что ему придется туда поехать, если пои­ски в el DF не принесут результата. Хотя как он мог уе­хать, если все остальное в ее сне происходило здесь? Ее светло—голубая рубашка по—прежнему аккуратно лежа­ла в рюкзаке. Себ то и дело порывался ее вытащить, но подавлял это желание. Каждый раз, когда он прикасался к мягкой ткани, образы становились слабее. Он разбав­лял энергию девушки своей собственной.

Постепенно темнело, ярко светили фонари, доноси­лись ликующие звуки гитар и труб. Майк принес холодного пива и предложил Себу; они пили пиво и смотре­ли на водоворот танцующих.

— Завтра собираюсь в Тепито [24] , — сказал Майк. Он прислонился к стене и вытянул ноги. — Не могу ничего найти в путеводителе, но он же на севере, так?

Себ курил сигарету. Он опять подумал о парке. Возможно, ему следует поискать в лесистой третьей части, а не в более людных первой и второй. Услышав Майка, он выпустил струю дыма и удивленно на него посмотрел.

24

Район Мехико.

— Что? Зачем?

— Посмотреть, чувак. Я хочу посмотреть это место.

— Нет! — отрезал Себ. — Не езди туда.

— Почему нет? — моргнул Майк. — Это же просто рынок.

— Это худшее barrio [25] в городе. Гринго с камерами и телефонами, почти не говорящие по—испански! Ты для них будешь чем—то вроде рождественского подарка. Тебя ограбят через несколько минут, или случится что похуже.

Себ там родился. Темные улицы Тепито, пластико­вые крыши лавок были знакомы ему, как шрамы на теле. Жить там было не приятнее, чем получать эти шрамы.

25

Место (исп.).

Американец посмотрел с недоверием.

— Не может же там быть настолько плохо?

— Может. Поверь мне

и держись оттуда подальше. Ходи туда, куда советует путеводитель. Они не просто так не стали писать про Тепито. — Он улыбнулся и выпу­стил еще струю дыма. — Байдарки в парке Чапультепек хороши.

Майк поморщился. Он хотел что—то еще сказать, но уставился вниз.

— Эй, посмотри сюда! — рассмеялся он и оперся на перила. — Вот ведь маленькая негодница!

Потушив сигарету, Себ проследил за его взглядом и увидел бродяжку, которая лавировала сквозь толпу, собравшуюся посмотреть на танцоров. Девочка лет семи или около того, с растрепанными темными воло­сами. Сверху было видно, как она сунула руку в чей—то карман пиджака, а потом вытащила и быстро засунула за пазуху все, что нашла. Себ ухмыльнулся, вспоминая это чувство — быстро размять пальцы, схватить, вытя­нуть, не дотрагиваясь при этом до стенки кармана.

Майк снова заговорил про Тепито. Себ смотрел на то, как девочка маневрирует в толпе. Худенькая, такая юная, с карими глазами и грязным лицом. Он знал, что она живет в одном из заброшенных зданий неподалеку от centro или в канализации. Это была нелегкая жизнь, очень нелегкая и очень опасная. Даже сейчас, спустя годы, он иногда поражался тому, что остался жив.

Но даже такая жизнь была лучше, чем то место, куда его запихнули.

— Ладно, а рынок Лагунилья? Туда можно пойти?

— Да, там получше. Только ходи по улицам Франсиско Боканегра и Комонфорт. Там безопаснее.

— Ладно, спасибо, — улыбнулся Майк — Слушай, я, может, предложу этим француженкам пойти со мной, если смогу вытащить их из собора. Ты не хочешь с нами? По—моему, одна из них, Селин, запала на тебя.

Себ собрался ответить, но увидел ангела над головой и замолчал. Он сменил ауру на уныло—серую и прижал ее к себе как можно ближе, так что она сморщилась. Аура Майка выглядела чересчур здоровой. Себ придви­нулся к нему, чтобы хоть немного ее спрятать. Ангел бесшумно скользил на одном уровне с ними. Себ сделал вид, что не замечает его, но сияние ангела обжигало. Гордое, свирепое лицо, мощные крылья светились сине—белым, каждое перышко было четко очерчено.

— Вчера я слышал, как она болтала с друзьями, — продолжал Майк, — и если мой школьный француз­ский не подвел меня, то она говорила, что считает тебя горячим парнем. Еще она интересуется, набожный ты или нет, — усмехнулся он. — Хочешь совет? Просто сде­лай вид, что набожный. Скажи ей, как сильно ты лю—ю—юбишь ангелов.

Себ почти не слушал его. Ангел выбрал жертву и при­землился, хлопая крыльями, на праздничную улицу.

Это была девочка—бродяжка.

Себ замер. Раньше он не видел, чтобы ангелы выби­рали детей. Девочка смотрела на ангела с благоговейной радостью. Ее энергия была бледно—голубой. Юная и уязвимая, она дрожала, как мыльный пузырь.

— Себ? — Майк со смехом тряс его за плечо. — Ты еще здесь? Боже, хотел бы я, чтобы вокруг меня вилось столько прекрасных девушек и чтобы я воспринимал это как должное. — Он в размышлении погладил под­бородок. — Может, это щетина. Я всегда могу перестать бриться...

— Спасибо, но я не могу. У меня дела завтра. — Себ словно слышал свой голос со стороны. Вроде бы он звучал нормально. Внизу ангел шел к девочке, улыба­ясь и протягивая сияющие руки. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Себ переключил сознание на своего ангела и бросился вниз так быстро, что фонари и очер­тания танцующих показались размытыми.

Он повис в воздухе перед девочкой, размахивая кры­льями. Ангел с шипением отскочил. Это был мужчина. Он выпучил глаза, когда увидел, что у Себа нет нимба.

— Ты... Как...

— Не ее, — сказал Себ. Он никогда раньше не разго­варивал через своего ангела, но его низкий и строгий голос не дрогнул. Он закричал про себя: «Что ты дела­ешь? У тебя наконец появились шансы ее найти. И ты так рискуешь?»

— Еще один! — прорычал ангел. — Мутант— получеловек. Тебя вообще не должно быть!