Сияние ангела

Уэзерли Ли

Я посмотрела на него, пораженная тем, что он как—то сохранил рассудок и мог даже шутить об этом. «Я при­грозил охраннику». Это не удивило меня, но я знала, что на самом деле Себ — хороший человек, даже нежный. Я вспомнила себя, когда мне было одиннадцать, и пока­чала головой. Большая разница. Даже учитывая все мои проблемы, я была настоящей счастливицей — и не по­дозревала об этом.

— Ты порезал охранника?

Себ помотал головой:

— Нет. Он был трусом. И думаю, я выглядел решительно.

Словно не принял бы отрицательного ответа. — Он немного повеселел.

— Ты бы порезал его?

Веселье исчезло. Он встретился со мной взглядом. Я знала, что Себ никогда не станет врать мне.

— Да, — тихо сказал он. — Я бы сделал все, чтобы от­туда выбраться. И я ненавижу людей, даже сейчас. За то, что они делают друг с другом. За то, что они сделали со мной.

Я увидела маленький шрам на его руке, как раз там, где кончался рукав футболки. Глубокая белая впади­на на загорелой коже. Как раз по размеру сигаретного ожога. У меня забилось сердце. Боже, неужели они сде­лали это с ним там?

Себ заметил, куда я смотрю, и взглянул на шрам.

— Нет, это парень моей матери, когда я был малень­ким. — Он пожал плечами и потрогал шрам. — У мамы был плохой вкус на мужчин.

В его голосе не было горечи, но я чувствовала, как он его ненавидел. Я хотела спросить его про отца—ангела, но сейчас, похоже, было не время.

— Себ... — Я не могла закончить. У меня не было слов.

Он посмотрел на меня, и я увидела на его лице со­жаление о том, что он меня расстроил. Он осторожно сжал мою руку.

— Querida, все в порядке. Никто не трогал меня уже много лет.

Я не могла вынести мысли о том, что кто—то вообще причинял ему боль. Я сжала его руку и быстро отстра­нилась, надеясь, что мой предательский пульс меня не выдал.

— Эй, ты обещал быть мне братом, — попыталась от­шутиться я. — Братья не держат сестер за руку и не на­зывают их querida.

Себ улыбнулся, его карие глаза заблестели.

— Называют. Постоянно.

— Наверное, в Мексике все по—другому. В Америке — никогда. А я американка.

— Но сейчас ты в Мексике, — заметил он.

— Да. И ты утверждаешь, что здесь братья держат се­стер за руку и называют их «любимая»?

— Да. Мексиканцы очень дружелюбны.

Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Себ усмехнулся. Я знала, как ему приятно видеть, что я опять смеюсь. Глубоко внутри шевельнулось чувство, которое я даже не хотела понимать. Я знала, что я про­сто очень рада тому, что Себ появился в моей жизни. Помимо всего прочего, было приятно снова обрести друга. Если не считать Алекса, последние несколько не­дель я чувствовала себя настоящим изгоем.

— А что твой ангел?

Мягкие каштановые кудри свисали у него со лба; Себ нетерпеливо отбросил их.

—

После того как я сбежал из школы, я вернулся на улицы. Три или четыре месяца, — он покачал голо­вой, — я был тем, кого ты не желала бы знать. Я ненави­дел людей. Я хотел уничтожить их. Я хотел стать насто­ящим ангелом, чтобы никто не смел тронуть меня. Я все время дрался. Люди не так на меня смотрели, и я кидал­ся на них. Я бил окна, поджигал машины, воровал... — Он замолчал, в его глазах была боль. — Не лучшее было время, — закончил он.

Я подумала, что воровать кошельки — худшее, чем он снимался, прежде чем его поместили в колонию.

— В любом случае моему ангелу это не нравилось, — сказал Себ. — Раньше я совсем его не чувствовал. Мы с ним были одним целым. Когда он мне был нужен, я вызывал его, но это была часть меня.

— Да! — воскликнула я. — Да, именно так и было по­началу.

Себ кивнул.

— Но мой ангел увидел, что я быстро умру, если про­должу в том же духе. Он стал постоянно... — Он нахму­рился, подбирая слово, и слегка толкнул мою руку не­сколько раз. — Вот так, внутри меня, днем и ночью.

— Толкается. Да! Да, у меня тоже! — Я выпрямилась. По комнате словно пробежало электричество. — Но, Себ, что это значит? Они живут отдельно от нас? Они — это не мы?

Он помотал головой, прежде чем я успела закончить.

— Нет, они — это мы. Несомненно. Это как... У тебя бывает две мысли в голове одновременно? Например, ты думаешь: «мне надо сделать это» — и в тот же момент: «я голоден» или «мне он не нравится». В глубине души, но в то же самое время. Понимаешь?

Я хорошо понимала.

— То есть иногда у наших ангелов есть собственные мысли? Или они не соглашаются с нами, но все же они часть нас — вроде того, как когда мы относимся к чему— то со смешанными чувствами?

— Думаю, да. Мне так кажется.

Он сидел, обхватив колено руками.

Я рассказала ему, как мой ангел пытался вырваться во время стрельбы. Казалось, Себ сдерживает смех, но он смотрел так дружелюбно, что я расслабилась.

— Думаю, твой ангел хотел сказать, что ему плохо. На что он тебе может намекать?

Я покачала головой и попыталась понять.

— Не знаю. Это началось несколько недель назад. Я почувствовала поток энергии.

Я рассказала Себу все про реку энергии внутри меня, которая никуда не вела. Я почувствовала облегчение, когда все эти слова наконец—то вышли наружу.

Себ внимательно слушал и хмурил брови.

— Не знаю, что это, — сказал он. — Никогда не чув­ствовал ничего подобного.

— О. — Я опустила взгляд на желтую диванную поду­шку. Тяжело было испытывать разочарование. Я наде­ялась, что он скажет: «Да, да. Со мной такое постоянно».