Сияние (др. издание)
Шрифт:
— Там на ней всякие огоньки… все разного цвета. Когда включите, они мигают, только не все, а вы должны сосчитать, сколько цветов; если нажмете правильную кнопку, мигалка может выключиться. Бренту нельзя было.
— Потому, что яркие вспышки иногда могут вызвать приступ эпилепсии.
— Значит, если бы Брент играл с мигалкой, с ним был бы припадок?
Эдмондс обменялся с медсестрой коротким изумленным взглядом.
— Выражено неизящно, но точно, Дэнни.
— Что?
— Я говорю, ты прав, только вместо «припадок» надо говорить «приступ». А то нехорошо…
— Хорошо.
— Дэнни, а во время этих своих… все равно, что они такое… ты ни разу не вспомнил, что раньше видел ярко вспыхивающие лампочки?
— Нет.
— Странные шумы? Звонки? Или трель, как в дверном звонке?
— Не-а.
— А как насчет необычных запахов? Апельсины, например, или опилки? Или как будто что-то гниет?
— Нет, сэр.
— А не бывает, чтоб до того, как отключиться, тебе хотелось поплакать? Хоть вовсе не грустно?
— Никогда.
— Отлично.
— У меня эпилепсия, доктор Билл?
— Не думаю, Дэнни. Лежи-ка спокойно. Уже почти все.
Машина гудела и царапала по бумаге еще пять минут, а потом доктор Эдмондс ее выключил.
— Все, парень, — отрывисто произнес он. — Дай Салли снять с тебя электроды и иди в соседнюю комнату. Хочу немного поговорить с тобой. Ладно?
— О’кей.
— Салли, иди вперед. Дашь ему экспресс-тест до того, как он зайдет.
— Хорошо.
Эдмондс оторвал длинную бумажную ленту, которая выползла из машины, и, разглядывая ее, прошел в соседнюю комнату.
— Сейчас сделаем укольчик в руку, — сказала сестра, когда Дэнни натянул штаны. — Чтоб убедиться, что у тебя нет туберкулеза.
— Мне уже делали в садике, в прошлом году, — произнес Дэнни без особой надежды.
— Но это было давно, а сейчас ты уже большой мальчик, правда?
— Наверное, — вздохнул Дэнни, отдавая руку на заклание.
Натянув рубашку и ботинки, он прошел через раздвижную дверь в кабинет доктора Эдмондса. Эдмондс сидел на краю стола, в задумчивости болтая ногами.
— Привет, Дэнни.
— Привет.
— Ну, как наша рука? — Доктор указал на левую руку Дэнни в легкой повязке.
— Очень хорошо.
— Отлично. Я посмотрел твою электроэнцефалограмму, похоже, все в порядке. Но я собираюсь отослать ее в Денвер, своему приятелю, он зарабатывает себе на жизнь тем, что читает такие штуки. Просто хочется быть уверенным.
— Да, сэр.
— Расскажи мне про Тони, Дэн.
Дэнни повозил ногами.
— Это просто невидимый друг, — сказал он. — Я его выдумал. Чтоб было с кем водиться.
Эдмондс рассмеялся и положил руки Дэнни на плечи:
— Ну, ну, так говорят твои папа с мамой. Но ведь это дальше меня не пойдет. Я твой доктор. Скажи правду, а я обещаю не рассказывать им без твоего разрешения.
Дэнни обдумал это. Он взглянул на Эдмондса, а потом, сосредоточившись с небольшим усилием, попытался уловить мысли врача или хотя бы окраску его настроения. Вдруг в голове Дэнни возник странно успокаивающий образ: шкафы с документами, их дверцы одна за другой проскальзывали на место и защелкивались на замок. В центре
— Я не знаю, кто такой Тони.
— Он твоих лет?
— Нет. Ему самое маленькое одиннадцать. А может, больше. Я ни разу не видел его близко. Он, наверное, уже такой большой, что может водить машину.
— Видишь его издали, да?
— Да, сэр.
— И он всегда приходит прямо перед тем, как ты отключаешься?
— Я не отключаюсь. Я как будто ухожу с ним. А он мне всякое показывает.
— Какое всякое?
— Ну… — Дэнни немного поколебался, а потом рассказал Эдмондсу про папин чемодан с рукописью и как грузчики все-таки не потеряли его между Вермонтом и Колорадо. Все это время он стоял прямо под лестницей.
— И твой папа нашел его там, где сказал Тони?
— Да, сэр. Только Тони не сказал. Он показал.
— Понимаю. Дэнни, что тебе показывал Тони вчера вечером? Когда ты заперся в ванной?
— Не помню, — быстро сказал Дэнни.
— Точно ли?
— Да, сэр.
— Ты только что сказал, что заперся в ванной сам. Но ведь это не так, а? Дверь запер Тони?
— Нет, сэр. Тони не может запереть дверь, он же не настоящий. Он хотел, чтоб я сделал это, я и сделал. Дверь запер я.
— Тони всегда показывает тебе, где потерянные вещи?
— Нет, сэр. Иногда он показывает, что произойдет.
— В самом деле?
— Угу. Один раз Тони показал мне аттракционы и парк диких зверей в Грейт-Бэррингтоне. Тони сказал, что папа хочет съездить туда со мной в день рождения. Правда, мы поехали.
— Что еще он тебе показывает?
Дэнни нахмурился.
— Надписи. Он всегда показывает мне дурацкие старые надписи. Но я не умею читать и почти никогда не могу их понять.
— Как по-твоему, зачем Тони так делает?
— Не знаю. — Дэнни приободрился. — Но папа с мамой учат меня читать, правда, я очень стараюсь.
— Чтобы суметь прочесть надписи Тони?
— Нет, я правда хочу научиться. Но поэтому тоже, ага.
— Тебе нравится Тони, Дэнни?
Дэнни уставился на кафельный пол и ничего не сказал.
— Дэнни?
— Трудно сказать, — ответил Дэнни. — Раньше да. Я надеялся, что он станет приходить каждый день, потому что он всегда показывал хорошее, особенно с тех пор, как мама с папой перестали думать про РАЗВОД. — Взгляд доктора Эдмондса стал пристальнее, но Дэнни не заметил. Он упорно смотрел в пол, сосредоточившись на том, чтобы выразить свои мысли. — Но теперь Тони, как ни придет, так покажет плохое. Ужасное. Как вчера вечером в ванной. То, что он показывает… оно жалит меня, как жалили эти осы. Только оно кусает меня вот сюда. — Он серьезно нацелился пальцем в висок — малыш, неосознанно пародирующий самоубийство.