Сияние Каракума (сборник)
Шрифт:
Дженнет прислушалась.
— В самом деле. А почему тебе не нравится городской шум? Мне нравится. Грохот заводов, рёв МАЗов — знаешь, что это такое?
— Что?
— Это мощь родины!
— А блеяние овец разве не мощь родины?
— Конечно, нет.
— Почему же?
— Овцы блеют, когда хотят есть или пить. Если их оставить без воды и без корма, они будут худеть, болеть и приплода не дадут.
— Откуда ты знаешь об этом, дитя моё?
— Прочла в книжке.
— В каком классе ты учишься?
— В четвёртом… Дедушка, посиди один, я мигом!
И умчалась. Юсуп-ага даже не успел спросить — куда.
Вернулась скоро. Принесла бутылку лимонада
— Попей и поешь, — сказала она деду. — Сразу сил прибавится. А то, если не прибавится, мы с тобой не сможем обойти весь зоопарк.
В пакетике был солёный горох, который обычно продают возле пивных баров. Дженнет как-то попробовала и нашла его превосходным. Сейчас она хотела угостить деда тем, что нравилось ей самой. Юсуп-ага от лимонада отказался, а гороху поел, и они отправились наконец в зоопарк.
Зоопарк произвёл на старого чабана сильное и противоречивое впечатление. С одной стороны, он рад был встретить старых знакомцев, известных ему животных и птиц. С другой стороны — вид пленённых, лишённых волн живых существ подействовал на него удручающе. Он долго стоял у клетки льва.
— Бедный, бедный царь зверей… Лежишь за решёткой, как преступник… — прошептал себе в бороду Юсуп-ага.
— Что ты сказал, дедушка?
— Я говорю, что лев — царь зверей.
— Ты и раньше видел льва?
— Нет, только сказки про них слышал.
— А почему лев — царь?
— Он самый могучий из хищников. Посмотри, голова — как котёл.
— Котёл не такой, дедушка.
— Ты не видела котла, о котором я говорю, дитя моё. Он огромный, из чугуна. Его устанавливают на очаг, вырытый в земле, и готовят шурпу для больших тоев.
— А-а…
— Но этот бедняга мало похож на царя. Голова-то, как котёл, но грива такого же цвета, как верблюжья шерсть. И смирный, как верблюд. Лежит покорно, слёзы льёт, просит пощады. Хочет, чтобы его отпустили назад в те джунгли, в которых поймали. Поохотиться хочет, побегать на воле, в реке искупаться, полежать в тени деревьев. А его заперли в клетку.
— Ошибаешься, дедушка. Ни в каких джунглях льва не ловили. Он родился тут, в зоопарке. Его мать звали Гунной, а его зовут Ширджик. И ничего он, кроме зоопарка, не видел.
— Всё равно он знает про джунгли и просторы, дитя моё. Я сейчас расскажу тебе один случай, а ты сама решишь, прав я или нет.
Дженнет приготовилась слушать.
— Однажды наш ветеринар дал мне три маленьких яичка стрепетиных и попросил положить под клушку. Курица вывела цыплят, из трёх маленьких яичек тоже вылупились птенчики. Они всюду бегали за клушкой и вели себя точно так же, как остальные цыплята. Мы радовались: разведём домашних стрепетов, будут наши дети есть стрепетиные яйца. Но ветеринар говорил, что ручные стрепеты улетят вместе с дикими, когда придёт гремя. И впрямь. Настала осень, цыплята-стрепеты стали взрослыми птицами и всё чаще поглядывали на небо и прислушивались к чему-то. Наконец, в одну из лунных ночей они поднялись и улетели. Ветеринар сказал — зимовать в Африку. Он предвидел это и на ножку каждого из трёх стрепетов своевременно надел железное колечко.
Пришла весна. Травы было много, овцы мои быстро наедались и часто ложились отдыхать. И вот однажды в низинке, неподалёку от отары, увидел я стайку стрепетов. Птицы тоже заметили меня и упорхнули. А три остались на месте. Я пригляделся и увидел на ножке каждой железное колечко. Это были наши стрепеты, которых высидела курица. Я протянул руку ладонью кверху и стал звать: «Тюй-тюй-тюй». Как ты думаешь, подошли они ко мне?
— Подошли, да?
— Даже садилась мне на ладонь. Раньше я их
Обдумав рассказанное дедом, Дженнет согласилась, что лев Ширджик сейчас наверное грезит о джунглях, в которых родилась его мать Гунна.
Дольше всего Юсуп-ага простоял у загончика с овцами. Нельзя сказать, чтоб они ему понравились, скорее наоборот: тощие, облезлые. Но что поделаешь, если других в городе нет.
Когда внучка с дедом вернулись домой, Майса, встревоженная их долгим отсутствием, спросила у дочери:
— Где вы были столько времени?
— В зоопарке
— Весь день в зоопарке?
— Да. Дедушка никак не хотел уходить от баранов.
Он был похож на человека, который после долгой разлуки встретил родного брата.
— Дитя моё, откуда ты знаешь, как ведёт себя человек, встретивший родного брата? — спросил Юсуп-ага.
— Я видела по телевизору спектакль про такого человека.
V
За ужином Юсуп-ага наконец поел, правда, по мнению заботливой невестки, гораздо меньше, чем надо было, и вся семья уселась смотреть телевизор. Показывали иностранный фильм, на туркменском языке он не был дублирован. Юсуп-ага не понял, о чём идёт речь в фильме, и, естественно, смотрел его без всякого интереса. Следующая передача — репортаж с завода электроприборов — велась на туркменском языке, но в ней говорилось о вещах, столь далёких от старого чабана, что он опять почти ничего не понял.
А «на третье» был хоккей. Три пары глаз уставились на экран с жадным вниманием. Юсуп-ага недоумевал: что там делают эти люди? За чем это они гоняются, будто кошка за мышкой? Но для них ли это странное занятие, похожее на детскую игру? Вот один загнал что-то в сеть. Остальные, ликуя, стали обнимать друг друга. Трое зрителей в комнате тоже возликовали, кто-то крикнул «ура», Дженнет, вне себя от восторга, обняла деда за шею, но тут же снова вся устремилась к экрану. У Юсуп-ага вконец испортилось настроение. Взрослые мужчины, которым в самый раз пасти овец, пахать землю, делать полезные машины, — заняты детской игрой. А сын, невестка и внучка так увлечены этим зрелищем, что позабыли обо всём на свете. На его вопрос: «Что они гоняют, не живую ли тварь?» никто не ответил — не услышал его никто. Старик тихонько встал и вышел на балкон.
С балкона он увидел звёзды, давно и хорошо знакомые, родные, как и овцы в зоопарке. Правда, со звёздами в городе тоже не всё в порядке. Их вроде меньше на небе, и не такие они яркие, как в пустыне. Он не догадался, что виной тому городское освещение.
Всё равно, звёзды есть звёзды. Хорошо смотреть на них и мечтать, вспоминать родные места. Только вот на что бы прилечь? Неслышно ступая, Юсуп-ага вернулся в гостиную, где трое с напряжённым вниманием следили за экраном телевизора. Он прошёл в свою комнату, взял кошму и подушку, вынес на балкон и, притворив за собой дверь, расположился под ночным небом. Если сделать некоторое усилие, — вполне можно представить, что лежишь на верхушке бархана, а внизу сопят и вздыхают овцы.