Сияние
Шрифт:
Из оскаленной пасти маски вылетали глухие звуки и среди прочих такие, которые могли быть всхлипами или смешком.
Дэнни вернулся в спальню и уселся на кроватку, закрыв глаза руками. Теперь хозяином положения стал отель. Может, первые происшествия были всего лишь случайностями. Может быть, те вещи, которые Дэнни видел вначале, действительно не могли причинить вреда, как не могут этого страшные картинки. Но теперь ими управлял отель, и они могли обидеть и сделать больно. «Оверлук» не хотел, чтобы Дэнни шел к отцу. Это могло испортить всю забаву.
Но папа может прийти сюда. И рано или поздно папа придет.
Мальчик заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам. Слишком поздно. Они погибнут, все трое, и, когда на будущий год в конце весны «Оверлук» опять откроется, окажутся тут как тут, чтобы вместе с остальными призраками встретить гостей. И женщина из ванны. И человек-собака. И ужасное создание тьмы, которое было в цементном тоннеле. Они…
(Перестань! Перестань сейчас же!)
Дэнни принялся яростно тереть глаза кулаками, прогоняя слезы. Он сделает все, что сможет, только бы это не произошло. Ни с ним, ни с папой, ни с мамой. Он будет стараться изо всех сил.
Он закрыл глаза и пронзительным, сильным, чистым ударом грома послал мысль
(!!!ДИК ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ПОСКОРЕЕ НАМ ОЧЕНЬ ПЛОХО ДИК НАМ НУЖНО)
И вдруг во тьме позади Дэнни возникло существо, гнавшее его в снах по темным коридорам «Оверлука», — прямо
там, там, огромное создание в белом, занесшее над головой доисторическую клюшку:
— Ты у меня перестанешь! Щенок проклятый! Я тебя заставлю прекратить это, потому что я — твой ОТЕЦ!
— Нет! — Он рывком вернулся в реальность спальни, широко раскрыв неподвижные глаза, изо рта несся визг, с которым ничего нельзя было поделать. Мать мигом проснулась и села, прижимая к груди простыню. — Нет, папочка, нет, нет, нет…
И оба услышали злобный свист невидимой клюшки, которая, опускаясь, рассекала воздух где-то совсем близко, а потом, когда он подбежал к матери и, дрожа, как кролик в силках, обхватил ее, свист затих и наступило молчание.
«Оверлук» не собирался позволить Дэнни вызвать Дика. Это тоже могло испортить всю забаву.
Они были одни.
Снаружи усилился снег, отгородив их завесой от всего мира.
42. Высоко в воздухе
Посадку на рейс Дика Холлоранна объявили в 6.45 утра по европейскому времени. Служащий аэропорта, отвечающий за посадку, продержал нервно перекладывающего из руки в руку дорожную сумку Дика у входа № 32 до самого последнего объявления в 6.55. Они оба высматривали человека по имени Карлтон Векер — единственного пассажира на рейс № 196 Майами — Денвер, который не зарегистрировался.
— Ладно, — сказал клерк и выдал Холлоранну голубой билет первого класса. — Вам повезло. Можете пройти на борт, сэр.
Холлоранн поспешно поднялся по отгороженному трапу и позволил механически улыбающейся стюардессе оторвать контроль и вернуть ему билет.
— В полете мы подаем завтрак, — сказала она. — Если хотите.
— Только кофе, детка, — сказал он и зашагал по проходу к месту в отделении для курящих. Он все еще ждал,
В 7.05 стюардесса сообщила, что полет немного задерживается, поскольку наземная служба заново проверяет один из замков на двери грузового отсека.
— Идиоты, — пробормотал Дик Холлоранн.
Соседка повернула к нему кислое, недоверчивое лицо с резкими чертами, а потом снова вернулась к книге. Ночь Холлоранн провел в аэропорту, переходя от стойки к стойке («Объединенные авиалинии», «Америкэн», «ТВА», «Континентал», «Брэнифф»), и, как привидение, преследовал клерков, занимающихся билетами. После полуночи, глотая в буфете не то восьмую, не то девятую чашку кофе, он решил, что, взвалив все это себе на плечи, свалял полного дурака. Есть же еще начальники. Он спустился к ближайшим телефонам и, обратившись к трем разным операторам, получил номер срочного вызова руководителей национального парка «Скалистые горы».
Тот, кто ответил на звонок, был, судя по голосу, измучен до предела. Назвавшись выдуманным именем, Холлоранн сказал, что к западу от Сайдвиндера в отеле «Оверлук» случилась беда. Большая беда.
Его попросили подождать.
Спасатель (Холлоранн полагал, что это спасатель) вернулся минут через пять.
— У них есть рация, — сказал он.
— Конечно, есть, — подтвердил Холлоранн.
— Мы не получали от них сигнала тревоги.
— Плюнь на это, парень. Они…
— Собственно, мистер Холл, что за беда у них приключилась?
— Ну, там живет одна семья… сторож с семьей. Я подумал, вдруг он чуть-чуть свихнулся, понимаете? Вдруг сделал что-нибудь с женой и сыном?
— Можно спросить, откуда у вас такие сведения, сэр?
Холлоранн прикрыл глаза:
— Как тебя звать, приятель?
— Том Стонтон, сэр.
— Видишь ли, Том, я это знаю. Теперь как на духу: там у них крупные неприятности. Может быть, убийство… сечешь?
— Мистер Холл, честное слово, мне нужно знать, откуда у вас…
— Слушай, — сказал Холлоранн. — Говорят тебе, я знаю. Несколько лет тому назад там работал парень по фамилии Грейди. Он убил жену и двух дочек, потом сам себя порешил. Говорят тебе, ежели вы, ребята, не оторвете от стульев свои задницы, чтоб помешать, опять стрясется то же самое!
— Мистер Холл, вы звоните не из Колорадо.
— Нет. Какая разница…
— Если вы не в Колорадо, значит, вы за пределами коротковолнового диапазона рации «Оверлука». А если вы за его пределами, то, вероятно, не могли связаться с… э-э… — слабый шелест бумаги, — семьей Торрансов. Пока вы ждали, я попытался связаться по телефону. Он не работает, и удивляться тут нечему. Между отелем и сайдвиндерской АТС до сих пор двадцать пять миль телефонного кабеля идут поверху. Мой вывод: вы, должно быть, немного того.