Сияющие создания
Шрифт:
– Ага, - зло процедил я.
– Ну, ладно, ты меня раскусил. Ради тебя плюс немного мести. Заметь, месть не в приоритете.
– Что ты сделал с Дэйви, чёрт возьми?! Вообще, что за странная херня вокруг происходит?
– Наконец-то!
– Гэб, точно шоумен, щёлкнул пальцами и, указывая на меня, заорал: - Вопросы - это хорошо! Вопросы - это шаг от агрессии к конструктивному диалогу. И тут у меня есть, что предложить тебе, братишка. Во-первых, это, конечно
Он присел на воображаемый стул и начал весьма похоже изображать Дэйви за игрой на виолончели, при этом напевая 'Une vie d'amour(17)' из старинного мюзикла.
Это была та самая мелодия, которую Дэйви играл в подземке Де-Мойна. Именно она подарила мне два счастливых года, которые я до сих пор не мог оставить в прошлом.
– Остановись, Габриэль, - я повернул голову и увидел Дэйви. Он выглядел очень бледным, даже несмотря на свою прозрачность.
– Ты ведёшь себя как циничное чудовище.
– Упс... как неловко вышло, - Гэб отбросил прочь воображаемую виолончель и смычок, подошёл к Дэйви и, ухватив его за талию, закружил, продолжая напевать: - Вечная любовь, жить, чтобы любить, до слепоты и до последних дней, один лишь ты, жить любя, одного тебя...
Их танец был похож на маленький смерч, поднявший с земли призрачные невесомые листья.
– Зачем ты так с нами, Габриэль?
– Дэйви обнимал его за шею, доверчиво прижимаясь и позволяя кружить своё бесплотное тело вокруг меня, полностью опустошённого и подавленного. Даже капсула с 'надеждой всего человечества' в этом танце на моих костях смотрелась довольно символично - словно хрустальный гроб с принцем, которого я никогда не поцелую.
– Почему Хью называет меня голограммой? Габриэль, умоляю, скажи мне, что происходит?
– Просто наш Хью очень расстроен, сам не понимает, что несёт, - одной парой рук Гэб продолжал обнимать его, а другой притянул к себе его лицо и поцеловал, так, словно Дэйви был реален.
– Обещаю, любовь моя, он так больше не будет. Скоро всё закончится. Ты ведь хочешь, чтобы Хью был счастлив?
– Хочу, - Дэйви покорно кивнул.
– Потерпишь один день, милый? Двум глупым альфам нужно расставить точки над 'i'.
– Не хочу оставлять вас одних.
– Так нужно, милый. Не беспокойся, мы просто поговорим.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Гэб кивнул, и Дэйви в его руках растаял, как сон.
– Ты слышал? У нас мало времени. Поторопимся, братишка. Как насчёт небольшой прогулки на площадь Барфюссер? Мне нужно кое-что показать тебе.
17) Une vie d'amour - (фр.)
***
Авиетка немного покружила над площадью, прежде чем мы сумели припарковаться на крыше стилизованного под старину торгового центра. На площади было людно, туристы, как обычно, толпились возле сувенирных магазинов.
– Нам довелось родиться в странное время, Хью.
– И что же в нём странного?
Гэб вдруг неожиданно рассмеялся и, притянув меня к себе, заговорщицки произнёс:
– Скоро сам узнаешь. Обещаю, дальше будет, как говорится, только страньше и страньше. Помнишь изображение с коровой?
Я улыбнулся, одна из тех загадочных картинок, что на первый взгляд похожа на абстрактную мазню.
– Конечно, до сих пор удивляюсь, почему увидел её, только когда ты нарисовал мне контур. Ведь картинка была очевидна с самого начала.
– Сегодня, ты снова попробуешь её разглядеть.
Я усмехнулся и развёл руками. Загадки, предложенные Гэбом, обычно представляли целый квест, который мне волей-неволей приходилось пройти.
– Как я понимаю, отказ не принимается?
– Ты ведь хочешь узнать, что случилось с Дэйви?
– Одну свою руку он опустил мне на плечо, другой что-то набирал на планшете, а две другие были заняты тем, что разминали ему шею и плечи. Заметив, что я разглядываю его, он подмигнул мне.
– Лишняя пара рук - это что-то. Не понимаю, как я раньше без них обходился.
– Хорошо. Я согласен искать твою 'корову', но у меня есть одно условие, когда всё закончится...
– Подожди, - перебил он, зажав ладонью мой рот, - дай я сам угадаю. Ты хочешь стать великим светлым властелином, чтобы повсеместно причинять добро, и ещё клёвый прикид, как у меня?
Красуясь передо мной, он поиграл искусственными мускулами на руках, расправил складки зелёного килта, щёлкнул подтяжками чёрных гольф и лихо сдвинул на бок берет. Кожа на голом торсе там, где были стыки с костюмом киборга, выглядела нездоровой, отдавала трупным цветом и помимо воли приковывала к себе взгляд.
– Может, уже снимешь это? Не жмёт костюмчик-то? Выглядит не очень.
– Ты прав, ужасно жмёт, - с этими словами Гэб вытащил из кобуры, прикреплённой к поясу, инъектор и приставил его к своей шее, - пора сделать укольчик. Ну, что, как я теперь выгляжу?
– Как четырёхрукий робот из рекламы, на которого частично натянули человеческую кожу и отправили в бар для престарелых омег. Спасибо, хоть меня не заставил так нелепо вырядиться. Ты, конечно, всегда любил повыпендриваться, но думаю, это уже слишком.