Сияющие создания
Шрифт:
История была похожа на сюжет из низкосортного любовного чтива. Я не сомневался, что Гэб придумал эту на редкость мерзкую легенду, только чтобы снова меня позлить. Теперь я понимал, почему сотрудники клиники так возились с Заком, а со мной избегали встречаться даже взглядом. Мне и самому на какой-то миг поверилось, что я смотрю на Йоханна Делае - жертву домашнего насилия в руках самодовольного альфа-самца Арно Делаэ, который с невинной рожей везёт супруга на курорт подлечиться, а на самом деле пытается скрыть следы своих низких злодеяний.
Что тут сказать, судьба иногда лиха на поворотах:
Зака разместили в релаксационной капсуле, и хоть она была постоянно открыта, и я мог дотрагиваться до него в любое время, мне было этого мало. Однако из-за дурацкой легенды я мог только сидеть рядом и держать его за руку. В глазах сотрудников я видел, что в искренность моих чувств не верит никто. Репутация Арно Делаэ была настолько испорчена, что я не представляю, как он мог с этим жить.
Младший медицинский персонал под малейшим предлогом объявлялся в палате - процедуры, лекарства, убрать, помыть - я практически не оставался с Заком наедине. Возможно, меня подозревали в том, что я сижу с ним, потому что хочу его убить и всё свалить на халатность служащих клиники. Кстати Йоханн Делаэ был очень богат, и в случае его смерти единственным наследником оставался Арно Делаэ.
Сутки пребывания в Цилле превратили меня в нервного параноика. Я начал сомневаться во всём, что случилось со мной с момента прибытия в Де-Мойн, и впал в прострацию. Радужная эйфория после гормональной экспансии, которой я был подвергнут, прошла, эмоции улеглись, ясности не прибавилось, а стремительный водоворот событий вытянул из меня последние силы.
Попытки разложить факты по полочкам и найти пресловутую 'корову' казались тщетными. Пришлось признать, что я по уши увяз в безумном квесте, в который втянул меня Гэб, и уже не в состоянии оценить где правда, а где ложь.
Личность Йоханна Делаэ - парализованного больного омеги, теперь выглядела более реальной, чем личность Зака Эванса - мифической надежды на возрождение рода человеческого. Гэб мог нанять доктора Холла разыграть тот спектакль в Де-Мойне. Я ведь в глаза не видел даже тени каких-то там агентов из Reditum, что считают Зака собственностью корпорации и охотятся за ним.
Я любил Гэба, но никогда не заблуждался на его счёт. Жизнь с ним, несмотря на насыщенность и познавательность, в конце концов подвела меня к желанию сбежать. Все равно куда, лишь бы подальше из поля его зрения, что я и сделал, как раз перед тем как встретил Дэйви.
Гэбу было выгодно всё происходящее, в этом случае он убивал двух зайцев одним выстрелом: проверял теорию мнимой совместимости и избавлялся от меня в отношениях с Дэйви. Гениально, чёрт побери!
Меня по-прежнему мучила загадка, которую Гэб продемонстрировал мне в торговом центре на площади Барфюссер. В новостях я нашёл только сообщение о том, что вынужденная эвакуация жителей из центра Базеля была проведена в связи с информацией о заложенной в здании торгового центра взрывчатке. Информация впоследствии не подтвердилась, причин для паники не было и прочая новостная чепуха.
У меня от всего происходящего
Что я должен был увидеть очевидного в том, что таковым совсем не выглядело, я не понимал.
К тому же мне было стыдно. Дико стыдно.
Я же верный и постоянный. Я думал, я однолюб. Но за несколько часов, проведённых с Заком, всё изменилось. Пробовал убеждать себя, что всё дело в химии, но выходило слабо. Неужели я не любил Дэйви? И разве мог любить Зака, парня в коме, которого в первый раз увидел всего два дня назад?
Теперь я понимал, что не будет никакого Де-Мойна. Наверное, и Дэйви это тоже знал. Была ли у него хоть капля сомнений на мой счёт? Что скажет Зак, когда очнётся и увидит меня? Я пометил его без согласия, пребывая в эндорфиновом приходе от сцепки. А если он так и не выйдет из комы, если он умрёт?
Гэб говорил, что в наше соглашение входит моя психическая адекватность. Сумею ли я сохранить её, когда мы снова встретимся?
Я взял Зака за руку и переплёл наши пальцы. В окружающем меня хаосе он внезапно показался мне единственной точкой опоры.
В палату зашёл пожилой омега, и я боковым зрением увидел, как он возмущённо закатил глаза.
– Артист, - прошептал омега себе под нос, и я опешил от такой неприкрытой наглости.
– Вы что-то сказали?
– Вам показалось, мистер Делаэ. Я прошу прощения за беспокойство, но у меня послание для Вас и вашего супруга от некоего Стива Джонсона с пожеланием скорейшего выздоровления.
– Мало того, что мне от себя самого тошно было, так ещё и от мудака Арно Делаэ, за чьи прегрешения я ловил на себе косые взгляды.
– Я оставлю пакет на бюро.
Какой ещё Стив Джонсон с пакетом? Мнимая совместимость - Стивен-Джонсон. Догадка, что это Гэб передал мне послание, выдернула меня из меланхолии, и я, вскрыв пакет, обнаружил кристалл с записью и обыкновенную бумажную открытку, развернув которую прочитал: 'Если тебе всё ещё нужны ответы, даю вторую подсказку'. Далее буквы исчезли, и проступил рисунок, той самой 'коровы'. Гэб с самого детства обожал такие фокусы.
Чтобы без случайных свидетелей просмотреть запись на кристалле, я закрылся в ванной комнате и включил воду. Послание Гэба по времени занимало не более пяти минут и состояло из хронологического клипа о всех важных прорывах в науке за последние сто пятьдесят лет, а также исторической справки о демографическом кризисе, связанном с проблемой перенаселённости. Немного статистики по естественной рождаемости и смертности за тот же период. Вот только статистика была какая-то на удивление кривая. По ней выходило, что на Земле в настоящий момент проживало не более миллиарда людей. За последние сто пятьдесят лет численность сократилась на семь миллиардов. Хотя вспоминая школьный курс обществознания, я был уверен, что нас должно быть никак не меньше пяти. Последние значимые достижения в робототехнике были сделаны более ста лет назад. В общем, откровенное несовпадение общеизвестных данных и данных Гэба. Кому и зачем могла потребоваться эта фальсификация?