Скальп врага
Шрифт:
— Хорошо. Спасибо, Антон.
— Да ладно. Не за что, чего там.
Катя действительно была благодарна Лемехову за заботу. Правда. Мог бы уйти потихоньку в сторону, все-таки неприятности серьезные, нет, мечется как угорелый.
— Оп-паньки, — изумленно протянул Лемехов. — А вы что здесь делаете, орлы?
«Орлы» — охранники, которых прислал Дима, — в квартиру не пошли, остались в подъезде.
— Не волнуйся, Антон. Это Димины ребята. Я их знаю.
Катя открыла дверь своим ключом,
— Во дела. Рассказать кому — не поверят. Бандиты ментов охраняют. Что творится на белом свете?
В комнате грохотал телевизор. После того, как Дима купил систему «домашний кинотеатр», Катя перестала воспринимать телевизор вообще. От непривычно объемного звука у нее начинала болеть голова.
На звук захлопнувшейся двери из кухни выглянул Вадим.
— Дима, ты?
— Это я. Здравствуй, Вадим. — Катя разулась, сунула ноги в тапочки. — Дима приехал?
— Здравствуйте, Екатерина Михайловна, — кивнул серьезно Вадим. — Нет, Димы не было. А Настена в комнате, телевизор смотрит.
— Это я слышу. И не звонил?
— Нет, — Вадим явно встревожился. — А он разве не с вами поехал?
— Нет, — Катя оглянулась на стоящего в прихожей Лемехова.
— Ма-ам? — донеслось привычное.
— Настюха, здорово! — гаркнул Лемехов, проходя в комнату. — Чего это ты смотришь?
Катя прошла следом. Настена, завалившись на диван, смотрела очередной кинобоевик.
— Привет. Сделай-ка потише. Разговаривать невозможно.
— Так не слышно же будет ничего.
— Переживешь. Антон, ну-ка, давай выйдем.
— Чего, Катя? — Оперативник сделал округлые глаза, которые почти всегда означали одно: он что-то скрывает. — Я не понимаю, в чем дело? — спросил Лемехов, когда они оказались в кухне.
— Екатерина Михайловна, я на лестнице подожду, — Вадим счел за лучшее не вмешиваться в чужой разговор.
— Где Дима? — подступила к оперативнику Катя.
— Мать, да откуда мне знать? Говорю же, куда-то по делам поехал.
— Лемехов, ты своих подружек разводить будешь, понял? А меня не надо. Где Дима?
— Ну у нас он, у нас, успокойся, — перешел на серьез тот.
— Где «у нас»?
— В ГУВД сидит.
— Что он там делает, в ГУВД? — не поняла Катя.
— Да там… Короче, я Гришу попросил за ним присмотреть.
— Зачем?
— Да ни за чем! — рявкнул Лемехов, теряя терпение. — Ты что, мать, не понимаешь? На тебя насели всерьез. Гриня аж подпрыгивает от нетерпения, так ему посадить тебя хочется. И твои отношения с Димой, между прочим, немаловажную роль тут сыграли. Теперь этот «ствол» еще, чтоб ему пусто было… — Он прошелся по кухне. — С пистолетом-то мы выкрутимся, а вот Диме твоему лучше пока
— Лемехов, у тебя с головой все в порядке? Что значит «пока посидеть»? Это что, санаторий? Или дом отдыха? Как ты себе это представляешь?
— Да ладно, Катя, не кричи. Я ж не для себя стараюсь, — поморщился Лемехов. — А представляю я себе это так. Сделали мы твоему Диме «закладку». Чуток травки. Три и шесть, как раз на «личное пользование, без цели сбыта». Посидит пару недель до суда, не сахарный, а там его адвокат вытащит, это уж будьте-нате. Зато от тебя эти крендели из внутренних расследований сразу отвянут. И Грине пасть заткнем.
— Так, — Катя прошла в прихожую, схватила с вешалки куртку. — Настя! Я ухожу! Запри дверь на засов и никому не открывай!
— Ты куда это? — встревожился Лемехов.
— Да пошел ты, — зло выдохнула ему в лицо Катя.
— Катя, погоди! Катя, — оперативник выскочил следом за ней из квартиры. — Совсем, что ль, ополоумела? Ты куда летишь-то?
Охранники и Вадим обернулись. На лицах их читалось удивление.
— Екатерина Михайловна, — доложил Вадим. — Я пытаюсь прозвониться Диме на мобильный, но у него телефон отключен.
— Ну еще бы, — пробормотала Катя.
— Катя, погоди!
Лемехов догнал ее, схватил за плечо. Она резко развернулась, сбросив его руку.
— Лемехов, уйди, по-хорошему тебя прошу. А то ведь не посмотрю, что ты нижестоящий сотрудник, так врежу — до самого ГУВД катиться будешь, как Колобок.
— Катя, да что такого страшного случилось-то?
— А ты не понимаешь, что случилось? Димка же продюсер. Он с иностранцами переговоры ведет, за бугор ездит. После суда его не то что в Америку или Европу — в Африку не пустят. Даже разговаривать не станут. Ты же ему всю жизнь сломаешь судом этим, кретин малохольный.
— Да это ты — кретинка! — окрысился Лемехов запальчиво. — О чем ты думаешь? Какое кино? Какая Америка? Тебе сейчас на работе появляться нельзя! Гриня только этого и ждет. Возьмет под белы рученьки и отправит на медицинское освидетельствование. И весь наш план — насмарку. Поди докажи потом, что ты не верблюд. В лучшем случае с работы вылетишь. В лучшем! Вот о чем бы подумала! А ты про кино мне тут заливаешь! Твоему Диме и без Америки не хреново будет житься. — И, поскольку Катя молчала, он придвинулся ближе, понизил голос: — Пойми, Катя, Гриня такую кашу заварил, что у него пути назад нет. В кои-то веки ему громкое дело подвернулось. Борец с коррупцией, три премии и медалька на грудь. А заодно прямая дорожка в областную прокуратуру. Ему теперь рапорт только победный нужен, понимаешь? Иначе — труба, загнобят и не видать ему повышения, как своих ушей. Подумай, Катя.