Скальп врага
Шрифт:
Крохины пацаны уже выскакивали из «РАФа» и бежали через улицу. Машины останавливались, уступая дорогу внушительным, коротко стриженным парням, многозначительно державшим руки под куртками. Кое-кто был в плащах — не по погоде. Эти придерживали полы, под которыми висели на плечах помповики или короткие автоматы.
Все бы ничего, да вот второй «студент» сплоховал. Попытался поднести своему «клиенту» в дыню, да тот оказался очень уж проворным, уклонился. Нет, поймать-то поймал, но удар вышел скользячкой, не оглушил и даже с ног не сбил, так, зацепил маленько по уху. Часовой в драку кидаться не стал,
Боксер рванул из-под полы «дуру», да только напрасно все. Ботвы полный тротуар, обязательно положишь кого-нибудь. Тут уж менты лютовать начнут крепко. Когда пацаны своих валят, им, понятно, тоже не на руку, но то дело внутреннее. «Выпишет» на крайняк братва «путевку» кому-то из молодых на правильную зону и все утихнет. Тот втемную на шубу с клином [5] пойдет, зато авторитет заработает да будет знать, что в зоне не пропадет. Грев ему обеспечен конкретный и поддержка от своих. И ментам нормально, показатели в норме.
5
Втемную на шубу с клином (сленг) — брать на себя чужую вину.
Здесь же крюк явный получится. За беспредел с него спросят. Кому же охота карьеру с явного косяка начинать?
Боксер прибавил ходу. Оба «студента» еще могли поправить положение, но первый был далеко, а второй от толчка оступился и растянулся на тротуаре. Одним словом, часовой рванул дверь кабака и ввалился в зал.
— Засада, пацаны!!! — заорал он так, что слышно было на весь квартал.
Боксер ворвался следом и еще с порога оценил, что в зале наберется человек тридцать. Все, поди, при «стволах». Таких на глотку надо брать сразу, пока не опомнились. Он шмальнул из волыны в потолок для пущего эффекта и заорал:
— Ну, здорово, косячники!
А тут и остальные пацаны сзади подперли, растеклись по залу, вдоль стены. Кто-то втащил оглушенного часового, кинул на пол у самого порога. Боксер спустился по ступенькам, отыскал взглядом Леву-Кона, кивнул:
— Здорово, Кон.
— Здорово, Боксер, — невозмутимо ответил тот.
— Я смотрю, вы на нашем куске сходнячок собрали. — Боксер прошелся по залу, оглядел лейтенантов. — Чего нас-то не пригласили на огонек заглянуть?
— Так ведь и вы на наши куски заглядываете, нас не зовете, — в тон ему ответил Лева.
Нормально пацан ответ держал. Личиной не играл, хотя и понимал четко, к чему базар катится.
— Небось обсуждаете, как нас валить, а?
— Пора бы. Вы-то обсудили уже.
— Не по адресу предъяву двигаешь, Кон.
Боксер подошел, остановился, глядя Леве в глаза. Тот взгляд выдержал, остался непроницаемо спокоен.
— А кому мне ее двигать, Бокс? Мы, что ли, вашего пацана на хате завалили реально? А-а, извини, ошибся. Это Литой к Челноку с Черепахой со «стволом» закатился и беспредел лютый устроил. — Кон усмехнулся. — Что молчишь-то, Боксер? Ответить нечем? Так получается,
— Ты за базаром следи, Лева, — жестко ответил Боксер. — Наши пацаны к Литому перетереть пришли. Нормально, по понятиям, непонятки разъяснить.
— «Стрелку» забивать надо было. По понятиям.
— Мы понятия знаем. И забили бы «стрелку» правильную, если бы ваш лось отмороженный с порога палить не начал. Только мы в отличие от вас после этого на Манилу тянуть не стали.
— А при чем здесь Манила? — нахмурился Лева. Он явно ничего не понимал. — Ты о чем вообще базар-то ведешь, Бокс?
— Да я о том, Лева, что ваши палачи на трассе Кроху завалили. А с ним еще трех пацанов и человека реального. Гравера. Он-то вообще не при делах был. Так что вилы вам теперь конкретные вылезают, Лева.
— Тут непонятка какая-то, Бокс, слово даю, — на мгновение на лице Левы-Кона мелькнула растерянность. Впрочем, он быстро совладал с собой. — Кроху не наши заделали. Мы тоже понятия знаем. Человека нужного, как «быка», без предъяв конкретных валить не станем, не враги себе. Ты знаешь, я за свой базар всегда отвечаю. Не наши это были люди.
— Паня успел позвонить. Сказал, ваши.
— Если Паня сказал, — глухо произнес Лева, — позови его, пускай он мне это в глаза повторит.
— Позвал бы, — вздохнул Боксер, отходя, — да только нет его больше. Две маслины в спину получил Паня. В общем, чего теперь пустым базаром греметь…
Лева уже понял, что разойтись миром не получится. Не для того Боксер с собой кодлу с пушками притащил. Да и, по совести-то говоря, он, Лева, упустил бы такую возможность? Нет, конечно. Только что об этом как раз и базарили. Заделать всех разом. Одна неувязка — опоздали. Боксер успел первым.
В общем, терять им теперь было нечего, и Лева потащил из-под пиджака «ствол». И остальные лейтенанты потянулись за оружием. Те, что стояли у дальней стенки, успели. Их прикрыли собой те, кто стоял у дверей. Выстрелы захлопали почти одновременно, с двух сторон:
Боксер выстрелил в Леву и… промахнулся. Бывает в жизни и такое, не ковбойцы же? Лева выстрелил в ответ и, кажется, попал. Хотя он плохо видел — маленький зальчик как-то сразу заволокло дымом.
Лопнула огромная витрина, посыпались осколки. Лева попытался отойти назад, пятясь, но под ногами у него кто-то корчился, заливая кровью наборный паркет. Вот это Лева заметил. Хороший был паркет. Жалко. Перестилать теперь придется. Когда кровью зальют — потом не отмоешь, как ни старайся. В крохотных сколах все равно останется. А начнет тухнуть — в зал войти невозможно будет.
В общем, пол был в крови и потому очень скользкий. Лева то ли запнулся о тело, то ли поскользнулся, сам не понял. Упал, ударившись головой и своротив столик. Уже падая, словил пулю прямо в бочину. Больно было ужасно. Как будто ткнули под ребра ржавым и раскаленным гвоздем, да еще и провернули в ране, чтобы побольнее.
Лева ухватился за бок и, отталкиваясь от бьющегося под ногами тела, пополз к дальней стене. Плохо было то, что зальчик оказался завален убитыми и ранеными. Ползти было неудобно. Отовсюду доносились стоны и крики. Завыла где-то далеко сирена. Всхлипнула, сорвалась на визг.