Скандальная любовь
Шрифт:
— Скажите им, что я сейчас спущусь. Велите подать чаю, Олдрик, — обратилась она к дворецкому. Легкое волнение охватило ее.
Олдрик кивнул, но, прежде чем выйти, поднял седую кустистую бровь.
— Может быть, сказать дамам, что вы будете через несколько минут, миледи?
Она поняла и усмехнулась, взглянув на свои мужские бриджи и грязные сапоги для верховой езды. Хотя уже не за горами был двадцатый век, женщины не носили мужской одежды. И вообще многое оставалось по-прежнему.
— Хорошо, что вы мне напомнили, Олдрик. Не стоит отпугивать моих
Все еще посмеиваясь, она подождала, пока Олдрик выйдет, представляя себе, как были бы шокированы благопристойные леди, предстань она перед ними в таком виде. А этого никак нельзя допустить.
Николь вздохнула; она была достаточно честна с самой собой и знала, что ее беспечность и довольно неприличное для барышни чувство юмора не в силах помочь ей в ее положении. А о каком, собственно, положении идет речь? В конце концов, она сама предпочла остаться в деревне, в Драгморе. Роясь в платяном шкафу в поисках приличного белья, она призналась себе, что к ней давно не заходили молодые женщины. Все интересы Николь сосредоточились на лошадях и книгах. Не исключено, что предстоящий визит будет ей неприятен.
Николь натянула сорочку, чулки и нижнюю юбку. Она не терпела корсетов и отказалась их носить, хотя ей было уже двадцать три и рост ее, даже без туфель, составлял пять футов десять дюймов. Она была выше большинства женщин, талию не затягивала, словно была пяти футов ростом, восемнадцати лет и весила едва ли сто фунтов. Узнай об этом кто-нибудь, пошли бы разговоры, в сплетниках недостатка нет, Николь убедилась в этом на собственном опыте. Но в данный момент никто не мог узнать, а если бы и узнал, Николь осталась бы непреклонна.
Тут дело не в удобстве. Николь очень много читала. Некоторые писательницы предпочитали бриджи и спортивные брюки одежде, сшитой по современной моде, которая, как они утверждали, наносит вред здоровью. К примеру, корсеты.
Женщина, затянутая в корсет, падающая в обморок, только и может, что улыбаться и дышать. Бегать, ездить верхом, стрелять, даже думать она не в состоянии.
Николь была достаточно умна, чтобы понимать, что свой ум нужно держать при себе.
Переодевшись, она задержалась на минутку у зеркала, чувствуя, что у нее уже сосет под ложечкой от ожидания. Она нахмурилась. Не то чтобы ей не понравилось, как сидят на ней синий жакет и юбка, — она умела и любила одеваться. Однако не все в ее внешности ей нравилось.
— А чего ты ожидала? — со вздохом обратилась Николь к своему отражению. — Что стала меньше ростом? Что превратилась в блондинку? Так ведь ты не дура. Если люди судят о тебе по виду, они и гроша не стоят!
Дверь отворилась.
— Вы меня звали, мэм?
Николь вспыхнула. Неужели слуги видели, как она разговаривает сама с собой? Только этого не хватало.
— Э… да, Энни, вы не отдадите мои бриджи Сью Энн? Нужно их залатать на левом колене.
Она улыбнулась, подождала, пока Энни возьмет брюки и выйдет, и снова нахмурилась, бросив взгляд в зеркало. Она вся пошла в отца и ничего
Надо было попросить Энни помочь с прической, а не латать бриджи, думала она, пытаясь продраться сквозь волосы расческой, потому что они были густыми и доходили до пояса, так что с ними никак нельзя было справиться без еще одной пары рук. Но теперь уже поздно. Николь быстро завязала их сзади лентой. Леди Аддерли и Уэрдингтон ждут. Снова екнуло сердце. Если она задержится еще хоть на минуту, это будет просто невежливо. Николь быстро сбежала вниз, забыв, что на ней юбка, пока не споткнулась, после чего пошла не спеша, как и положено леди.
В холле она остановилась, чтобы перевести дух и успокоиться. Она подумала, что ведет себя глупо — ведь ей всего-навсего предстоит принять визитеров, другие молодые леди делают это каждый день. Торопясь по длинному коридору с мраморным полом, она жалела, что ее матери, графини Драгмор, нет дома, — она могла бы дать дочери хороший совет. Но Джейн оставалась в Лондоне с Региной, младшей сестрой Николь, которая отказалась оставаться в деревне в самый разгар лондонского сезона. Хоть бы родители выдали замуж Регину и забыли о Николь, старшей дочери, поскольку она скорее всего никогда не выйдет замуж.
Николь остановилась у двери в просторный светло-желтый салон. Две молодые леди, сидевшие на обитом ситцем диване, сразу прекратили разговор. Одна — блондинка, само совершенство, другая — потрясающая брюнетка. Обе воззрились на Николь, широко раскрыв глаза. Николь ощутила себя каким-то экзотическим насекомым под увеличительным стеклом, но лишь на мгновение.
Она вошла в комнату улыбаясь.
— Добрый день. Как мило, что вы пришли.
Барышни встали, в их глазах читалось откровенное любопытство — знакомясь, они то и дело окидывали взглядом высокую фигуру Николь.
— Леди Шелтон, — сказала блондинка, — я — леди Маргарет Аддерли, а это моя подруга леди Стейси Уэрдингтон.
Покончив с формальностями, Николь пригласила девиц сесть, велела подать чай и печенье и опустилась в обитое парчой кресло. Стейси Уэрдингтон рассматривала ее чересчур внимательно.
— Надеюсь, вы знаете о герцоге? — взволнованно спросила Маргарет.
Речь могла идти только об одном человеке.
— О герцоге Клейборо? — спросила Николь, не понимая, какое отношение может иметь герцог к чему бы то ни было, особенно к этим двум молодым леди.
— Да! — просияла Маргарет. — Герцог стал владельцем Чапмен-Холла, и теперь он — ваш сосед!
— Разумеется, — сказала Николь в замешательстве. Она ничего не знала о герцоге, кроме того, что он совсем недавно приехал в Чапмен-Холл, находившийся на расстоянии всего мили от передних ворот Драгмора. До этого она никогда о нем не слышала.
— Это мой двоюродный брат, — гордо сообщила Стейси Уэрдингтон.
— Вам очень повезло, — выдавила Николь.
Стейси не уловила сарказма в ее словах.