Скандальная любовь
Шрифт:
— Идите спать, Вудворд, — герцог махнул рукой. Этот вечер был не совсем пустой тратой времени, подумал он, и пульс у него забился быстрее. — Вы тоже мне не нужны, Рейнард. Благодарю вас, Джейкс. Доброй ночи.
Рейнард и Джейкс исчезли, а Вудворд кашлянул, и герцог остановился, прежде чем подняться наверх. Он изогнул бровь.
— Вдовствующая герцогиня прибыла сегодня вечером, ваша светлость. Это было неожиданно, но мы все сделали и поместили ее светлость в синей комнате в западном крыле. Эта комната, ваша светлость, в самом лучшем состоянии.
— Прекрасно сделали, — сказал
Поднимаясь вверх по лестнице, он хмурил брови. Что его мать здесь делает? Он знал, что ничего срочного нет, в противном случае вдовствующая герцогиня дожидалась бы его возвращения, беспокойно шагая по комнате. Но поместья вдовы находились в Дербишире, проделать такой путь было делом нелегким, а если она приехала из своего дома в Лондоне, значит, почти полдня провела в дороге. Наверняка у нее какое-то важное дело.
Придется подождать до завтра. Завтра. Тело его напряглось. Не заедет ли к нему эта весьма соблазнительная особа — леди Шелтон? Губы его скривились в улыбке, которая появлялась только в уединении его спальни. Ее видел только Борзой и восторженно колотил хвостом, приветствуя хозяина.
Клейборо разделся. У него еще не прошло потрясение от ее сообщения, что она так же своеобразна в личной жизни, как и в обществе, и снова, в который раз, он представил себе ее голой у него в постели, наслаждающейся им со всей ее бешеной цыганской страстью. Представив себе это, он пришел в необычайное возбуждение.
Она была более чем своеобразна; она была смела, и ему казалось, что она еще и беспечна. Он знал, что она состоит в каком-то родстве с графом Драгмором, которым он восхищался и которого уважал. Николас Шелтон был очень похож на него: упорный, дисциплинированный работник и умный, деловой человек. Не невестка ли она ему? Или же просто родственница?
Очевидно, она замужем, потому что уже не юная барышня, а ее смелая манера держаться, особенно то, что она появилась без сопровождения в таком костюме, подтверждала это. Обычно замужние женщины вешаются ему на шею и из кожи вон лезут, лишь бы оказаться в его постели. Пусть он и не предавался карточной игре, пьянству и прочим порокам, он не мог устоять перед красивой женщиной, хотя редко затруднял себя ухаживаниями. Конечно, он постоянно содержал любовницу, но часто их менял. Он знал, что за ним закрепилась репутация волокиты, но это его не беспокоило — по крайней мере он не содомит, как его покойный отец.
И он подумал, что леди Шелтон могла бы стать прекрасной любовницей. Правда, лишь в том случае, если она не замужем. Обычно его романы с замужними женщинами были еще короче, чем отношения с содержанками. У него редко находилось время для тайных свиданий, обычно хватало одной-двух встреч. Леди Шелтон заинтересовала его больше обычного — ему казалось, что двух ночей не хватит, чтобы они могли полностью проявить свои способности.
Он вздохнул, предвидя неудобства, которые это может ему причинить.
Вдовствующая герцогиня тоже вставала рано. Изабель де Варенн Брэкстон-Лоуэлл приобрела эту плебейскую привычку в первые годы замужней жизни, когда Френсис только что вошел в права наследства после смерти седьмого
Было только начало седьмого, а Вудворд уже налил ей чаю из серебряного чайника, что указывало на положение предыдущих владельцев Чапмен-Холла так же красноречиво, как запущенный парк и истертые дубовые полы. Никто из знакомых вдовствующей герцогини не пользовался посеребренными вещами, особенно старыми.
Несмотря на ранний час, Изабель была одета в элегантный дневной костюм — платье с высоким воротником и широкими рукавами, с необычно узкой талией, юбкой в виде колокола и со складками сзади. Изабель было пятьдесят четыре, но фигура у нее сохранилась и была такой же безупречной, как и в двадцать лет. Кожа у нее, если не считать морщинок в уголках живых синих глаз и мимических складок вокруг рта, была гладкая, как слоновая кость, и сверкающая благодаря кремам. Лицо овальной формы, с высокими скулами принадлежало к тому типу патрицианских лиц, которые долго сохраняются. Она все еще оставалась красивой и привлекательной, а в молодости была просто красавицей.
Сейчас в тон платью из дорогого шелка она надела сапфировые серьги и бриллиантовый браслет, усыпанный сапфирами. Один большой сапфир с двумя маленькими рубинами по обеим сторонам мерцал на ее правой руке. Обручальных колец она не носила. С облегчением похоронила их вместе с мужем.
— Так я и знал, что вы уже встали, — заметил герцог, войдя в комнату в облегающих бриджах, сапогах и свободной белой рубашке. — Доброе утро, матушка.
Он подошел к ней и поцеловал в щеку.
— Доброе утро.
Изабель рассматривала сына, который сел рядом с ней во главе исцарапанного стола красного дерева. Глядя на него, она испытывала гордость. Это был ее единственный ребенок, она зачала довольно поздно, через семь лет после свадьбы, в двадцать четыре года. Он вырос достойным и честным, но Изабель не могла забыть о том, что у него не было детства. Отец ненавидел его.
— Боюсь спросить, — сказал герцог, когда Вудворд налил ему крепкого черного кофе. — Но что привело вас сюда?
— Как прошел вчерашний вечер? — вопросом на вопрос ответила Изабель.
Вскоре появился еще один слуга. Он принес яйца, бекон и копченую рыбу.
Герцог едва заметно улыбнулся.
— Разумеется, было чертовски скучно.
Она не поняла, что означает его легкая довольная улыбка, вежливо поблагодарила Вудворда, и тот вышел. Они остались одни.
— Хейдриан, я беспокоюсь об Элизабет.
При упоминании невесты герцог замер с поднятой вилкой.
— Что случилось?
— Если бы ты проводил с ней больше времени, тебе не пришлось бы задавать такие вопросы, — мягко произнесла Изабель.