Скандальная репутация
Шрифт:
– И вы должны непременно попробовать соленую рыбу! Капитан привез ее из Вест-Индии. Ничего похожего в Англии нет.
Розамунда отказалась. У нее не было аппетита, равно как и смелости, чтобы встретиться с корабельной командой.
Последней каплей стало водворение Розамунды, завернутой в одеяло, в экипаж, в то время как Люк сел вместе с мистером Брауном на скамье кучера. Розамунда вновь оказалась в одиночестве. Сент-Обин не захотел ехать с ней вместе. Это был серьезный удар по ее самолюбию, которое у нее еще
Совершенно очевидно, что Люк не заинтересован в новом свидании. Но почему это должно иметь для нее значение? Так даже проще. Розамунда сказала себе, что не станет продлевать агонию окончательного расставания. И давать ему решительный отпор крайне не хотелось. Хотя в глубине души она понимала, что сделав это, чувствовала бы себя лучше. Ну что за напасть!
Хотя ей не на что жаловаться. В конце концов, именно этот человек показал ей, какой ослепительно прекрасной может быть близость с мужчиной. Она могла бы прожить всю жизнь, так и не узнав этого.
Через четверть часа после возвращения в Эмберли герцог передал Розамунде платье. Та даже отпрянула, увидев его цвет – темно-красный. Она не может…
– Поторопись, Розамунда, – сказал Люк, стоя снаружи. – Ата заболела, если, конечно, тупой аптекарь что-то в этом деле понимает.
Она моментально натянула платье и, понадеявшись, что в конюшне никого нет, осторожно выглянула. Не обнаружив никого в пределах видимости, Розамунда вышла. Люк быстро застегнул пуговицы на спинке лифа, попутно рявкая на кого-то невидимого, чтобы занялись лошадьми.
– Уж не знаю, расцеловать ли напыщенного идиота лекаря за то, что он распугал всех гостей, – сказал Сент-Обин, так быстро шагая к дому, что Розамунде приходилось за ним почти бежать, – или убить его, поскольку он отослал из дома и большинство челяди.
– Что с ней случилось, по его мнению?
– Этот самоуверенный кретин предположил возвратную чуму. Я выкинул его из дома, пообещав ему самую настоящую «Черную смерть», если он немедленно не пришлет вместо себя знающего человека.
Миссис Симмс встретила их на пороге и сразу затараторила, с трудом неся свое грузное тело вверх по лестнице.
– И никакая это не чума, я в этом нисколько не сомневаюсь, – тяжело дыша, сообщила она. – Это другая хворь. Что-то нехорошее оказалось в продуктах. Несколько гостей тоже почувствовали себя плохо. И помощник кухарки.
Они шли через анфиладу залов, а служанка продолжала болтать.
– Все гости уехали, слуги тоже. Остались только я, кухарка, которая ненавидит аптекаря, называет его «скелетом с косой», и ваша сестра. – Она повернулась к Розамунде и улыбнулась. – Очаровательная мисс Кларендон и красивый викарий пытаются увезти ее с собой, но тщетно. Вдовы тоже отказались покинуть дом.
Подойдя к комнате бабушки, Люк
– Прекратите, вода очень горячая, – прошептала Ата. Она повернула голову. Люку показалось, что глаза бабушки стали слишком большими для ее маленького лица. – А, Люк, ты приехал. Все это весьма странно. Я уверена, дело в пище. Может быть, во всем виноват мясной пирог…
Люк положил свою крупную ладонь на лоб герцогини.
– У тебя нет лихорадки. Возможно, ты права. Кто-нибудь спрашивал других заболевших, что они ели? – И он взял старушку за руку. Выражение его лица было суровым.
– Я не знаю, – ответила Грейс. – Какой в этом смысл? Мы все ели одно и то же.
У Розамунды с раннего утра во рту не было ни крошки, но она и думать не могла о пище.
Люк опустил кусочек полотна в воду и вытер лоб бабушки.
– Люк, не надо! Вода обжигает! Я все время это повторяю, но меня никто не слышит.
– Вода ледяная, Ата, – спокойно сказал Люк. Она оттолкнула его руку и вздохнула.
– Не надо. У меня нет жара.
Розамунда посмотрела на сморщенную руку герцогини, которую она не спрятала под одеяло.
Та была покрыта мелкой сыпью.
Розамунда сделала несколько шагов вперед и указала Люку на это прискорбное обстоятельство. Герцог поднял руку бабушки, которую по-прежнему сжимал, и взглянул на нее. В самом деле. Сыпь могла быть признаком самых разных заболеваний, в том числе заразных и смертельно опасных.
– Ата, – спросил он, – тебя что-нибудь беспокоит? Она слабо улыбнулась.
– Да. То, что вы собрались вокруг и смотрите на меня как ангелы, явившиеся забрать с собой.
– Ата… – простонал внук.
– Да что ты заладил: «Ата» и «Ата»… В этом немощном теле мне все причиняет беспокойство. Пусть они уйдут, Люк. Когда я смотрю на окружающих меня людей, одетых в черное, поневоле возникают дурные предчувствия.
Розамунда попятилась было назад, но Ата удержала ее.
– Только не вы, дорогая, на вас сегодня мой любимый цвет. Он радует душу. Я так рада, что вы отказались от траура!
У Розамунды не хватило духу разубеждать больную. Ей показалось, что герцогиня бредит.
Сзади подошла Сильвия и зашептала ей на ухо:
– Роза, Чарити приглашает нас погостить в доме священника. Как ты считаешь, что мы должны делать?
Розамунда, оглянувшись, увидела рядом Чарити и красавца викария.
– Аптекарь сказал, будет лучше, если все уедут из Эмберли, – сказал священник, с тревогой глядя на Сильвию.