Скандальная свадьба
Шрифт:
– Давайте подпишем, - решительно заявляю.
– А что конкретно за процедура?
– спрашивает мама.
– И как долго она проводится?
– Всего минут тридцать. После понаблюдаем Аишу еще полчасика, и все, можно будет домой. Проводится она безболезненно. Нужно всего лишь удалить полипы в полости матки, и после не будет препятствий для беременности.
– Тогда почему в прошлый раз вы ничего подобного не предлагали?
– удивляется мама.
– Слушайте, я ведь уже объяснила - на тот момент у меня не было полной картины. Даже если не делать
– Я готова, - принимаю решение.
– Хочу сделать это сегодня.
– Аиша, подожди…
– Нет, мам. Я готова пройти процедуру. Мне нужно это.
Мама отрицательно качает головой.
– Нет, мы сначала подумаем, и потом придем снова.
Арина Игоревна раздраженно хмыкает и снова смотрит в монитор.
– Если вам не важна фертильность дочери, зачем тогда просили принять вас без записи?
– Я подпишу согласие, - принимаю окончательно решение.
– Мам, я сама в состоянии сделать выбор.
– Хорошо, тогда оформляю. Это займет несколько минут, - довольно улыбается врач. Мама же неодобрительно смотрит на меня и, наклонившись, шепчет:
– Дочка, так нельзя. Это же не просто процедура, а операция, которую надо обдумать. Надо посоветоваться с мужем и…
– Что обдумывать? Подождать, пока Таиру все расскажут? Нет, я уже совершеннолетняя и имею право сама принимать решение!
Я в отчаянии. Если мама сейчас пытается меня отговорить, то мы поругаемся. А я этого не хочу. Куда важнее в этот момент решить вопрос с моим здоровьем. На кону моя семья, и я не готова отказываться от мужа и терять его. Нисколько не сомневаюсь, что угроза Мадины или Залины будет воплощена в жизнь.
В итоге я все же подписываю все документы. Не особо даже вчитываюсь - медсестра поторапливает, говоря, что операционная освободилась ненадолго. Мама делает еще попытку отговорить меня, мы почти ругаемся, и в итоге она сдается, говоря, что будет рядом.
Меня чуть потряхивает от волнения. Во-первых, потому что я могу решить свою проблему здесь и сейчас. А ведь я была готова услышать, что все, шансов нет. И, конечно же, надежда сейчас меня буквально окрыляет. Что такое потерпеть немного по сравнению с возможностью подарить мужу малыша? Во-вторых, я рада, что теперь угроза раскрытия моего секрета больше не висит надо мной. В-третьих, я вижу, что мама против. Это меня тоже расстраивает. Не понимаю, почему она так негативно реагирует. Зачем пытается меня отговорить?
– В прошлый раз я сделала ошибку. Но сейчас ты ведь сама слышала и про диагноз, и про анализы, - говорю, после чего мама окончательно сдается, поняв, что меня не переспорить. Нет уж, я не упущу возможности сохранить семью.
Больше мы к этой теме не возвращаемся. Меня отводят в операционную, переодевают. С каждой минутой волнение становится все больше.
Перед глазами снова то сообщение, а в груди - страх, леденящий душу. Я должна успеть. Должна все исправить.
Забираюсь на гинекологическое кресло, а у самой руки трясутся. Здесь довольно прохладно, и я списываю
Медсестра подходит справа и укладывает мою руку на подставку.
– Сейчас я вам поставлю катетер, чтобы…
В этот момент я слышу грохот. Испуганно приподнимаюсь и оборачиваюсь - дверь оказывается раскрытой нараспашку, а на пороге стоит мой муж…
– 35 Аиша -
– Отошла от нее!
– рявкает Таир на медсестру. Девушка бледнеет и действительно отступает.
– И шприц убрала!
Таким злым я его не видела никогда.
В глазах - тьма. Настоящий ураган, который не пощадит никого.
Он делает всего шаг ко мне, но меня будто сносит этой волной ярости.
– Таир, пожалуйста, подожди!
– позади мужа стоит мама. Бледная, испуганная.
Убираю ноги с подставок, сжимаюсь, готовясь к тому, что сейчас будет.
“Не успела… Я не успела все исправить”, - бьется в голове одна и та же мысль.
– В-вы что здесь делаете?
– заикаясь, спрашивает медсестра.
– Сюда нельзя посторонним.
– А я ее муж! Что здесь происходит?!
– Процедура… Мы готовимся к процедуре, - блеет девушка.
– Какой, на хер, процедуре?! Она давала согласие?
Медсестра смотрит на меня ошарашенно. В ее глазах такой страх, что я ее понимаю. У меня такой же. Салманов в гневе выглядит пугающе.
– Да. Согласие на аборт подписано у Арины Игоревны и…
– Что?..
Беспомощно смотрю на мужа. Какой аборт? Да разве я могла на такое пойти?
– Это какая-то ошибка, - бормочу, испуганно мотая головой.
– Нет, мне должны были удалить полипы, или как-то так. Не может быть. Не может… Аборт - это грех… Я бы никогда… Никогда…
– Аиша!
– вздрагиваю, как от удара.
Муж стоит рядом. Медсестры уже нет, а я сижу на кресле, обхватив себя руками.
– Я не соглашалась на аборт, - скулю, словно побитая собака.
– Я даже не беременна! Как это может быть?
Тяжелый взгляд Таира мешает мне дышать полной грудью. Он смотрит так, будто разочарован во мне. И это ядом разливается в груди.
– Ты беременна, Аиша. И если бы ты удосужилась рассказать мне, куда намылилась, то узнала бы об этом.
– Таир, послушай, она не виновата, - вступается за меня мама.
– Нам сказали, что у нее…
– Наима! Выйдите из палаты. Или клянусь, я выведу вас силой!
– Она моя дочь!
– Нет. Она - моя жена. Она носит мою фамилию. И она едва не убила моего ребенка, - чеканит Салманов.
– Еще нужны причины, чтобы объяснить, насколько я в бешенстве сейчас?
– Мы не знали о том, что Аиша в положении. Арина Игоревна не сообщила.
– Потому что ее цель была - сделать аборт!
– рявкает он так, что я вздрагиваю, сжимаюсь еще сильнее и всхлипываю. Это такие ужасные слова. Ужасные…