Скандальные желания

Хойт Элизабет

Сайленс вздохнула и оглянулась. Пираты, наверное, опасались гнева хозяина и старались не смотреть в их сторону. Значит, можно не стыдиться слез, которые заблестели у нее на ресницах.

Она повернулась к Мику и спросила:

– А где твои женщины?

– Какие? – Его губы иронично изогнулись.

Сайленс неопределенно взмахнула рукой, думая, не выпила ли она слишком много вина за ужином.

– Те, которые все время вьются около тебя. Твои… твои шлюхи.

Мик глотнул вина и поставил бокал.

– Их нет.

– Ох. – Сайленс наморщила лоб.

– Ты разочарована?

– Да

что ты вообще знаешь о моих чувствах или мыслях? – сердито воскликнула она.

– Ничего. – Мик жестом подозвал мальчика-слугу, державшего поднос со сладостями. Когда тот подошел, главарь пиратов запустил длинные пальцы в россыпь конфет и достал одну, с засахаренной вишней сверху. Потом повернулся к Сайленс и продолжил: – Вот это, моя милая, больше всего меня и удивляет в тебе. Я знаю, что думают мои люди перед налетом, что чувствуют шлюхи после ночи, проведенной в моей постели, даже о чем мечтает Лэд – конечно, о том, как бы попасть ко мне в спальню да еще раздобыть большую кость из супа. Но тебя я пока совсем не понимаю. И когда смотрю в эти прекрасные карие глаза, когда вижу, как в них вспыхивают зеленые и голубые искры, то теряюсь в догадках, о чем думает их обладательница. И что она чувствует.

Сайленс изумленно глянула на него, а потом выпалила:

– Зачем тебе это знать?

Мик поднес конфету к ее губам, ожидая, когда она разрешит положить ее в рот. А когда это случилось, улыбнулся так широко, как будто сам почувствовал таявший на языке сахар.

– Это, – с расстановкой произнес он, – очень хороший вопрос.

Глава 7

«Как только в королевском саду наступила ночь, послышалось птичье пение. Прошло одно мгновение – и два племянника тут же начали клевать носом. Но у нашего Умника Джона в ушах был воск, и на него не подействовали сладкие чары песни. Когда племянники заснули, прекрасная птица с перьями всех цветов радуги села на ветку дерева. Она начала клевать вишни, но Умник Джон вскочил и схватил ее за тонкую шею. И в этот миг птица превратилась в прекрасную обнаженную девушку…»

Из «Умника Джона»

Мик смотрел, как Сайленс ела конфету, которую сам положил ей в рот, и испытывал странное чувство удовлетворения. Оно не исчезло, даже когда Сайленс вдруг поняла, что неприлично есть из рук пирата, да еще и наслаждаться этим, и отпрянула, недовольно наморщившись.

Удивительно, но ему нравилось ухаживать за ней. Раньше на то, чтобы добиться женщины, у него уходил день-другой – ну, самое большее, неделя. Они сами падали в его объятия, а некоторые делали это чуть ли не в первые часы знакомства. Мик понимал, что дело не только в его красоте. Деньги и власть завораживали женщин быстрее смазливого лица.

Но только не Сайленс.

Мик улыбнулся и откинулся на спинку кресла, выбирая еще одну конфету. Сайленс ненавидела его, не слушалась, ругалась с ним и даже заражала бунтарским духом некоторых пиратов, но все это сходило ей с рук.

– Мне пора идти в спальню, – сказала Сайленс, поднимаясь.

– Но почему? – Мик недовольно нахмурился.

– Из-за

Мэри Дарлинг.

– С ней же осталась служанка.

– Если она проснется, то станет искать меня.

– Почему? – опять спросил Мик. Ему было скучно говорить о ребенке, но он хотел, чтобы Сайленс задержалась еще хоть ненадолго.

Она посмотрела на него как на умалишенного и ответила, проговаривая каждое слово:

– Потому что Мэри еще маленькая и она любит меня.

– От детей одни неприятности, – заявил Мик.

На это Сайленс лишь молча покачала головой, больше не желая ему ничего объяснять, и направилась к двери.

Мик вздохнул, быстро приказал служанке отнести конфеты к нему в спальню и пошел следом за строптивой гостьей. Лэд, который все это время лежал у его ног, тоже вскочил и засеменил следом.

Когда пират догнал Сайленс в коридоре, та совсем этому не удивилась.

– Ты должен чаще навещать Мэри Дарлинг, – сказала она. – В конце концов, она ведь твоя дочь. Может быть, тогда девочка перестанет называть тебя «пьяхой». – И с этими словами Сайленс еще быстрее зашагала к спальне.

Мик пожал плечами и тоже ускорил ход, легко делая один шаг там, где Сайленс приходилось делать два.

– У меня полно других дел, и, как я уже говорил, с детьми очень сложно.

– Хм. Ты сказал это так, словно сделал великое открытие.

Мик не стал отвечать, думая позлить ее, и Сайленс пошла еще быстрее. Теперь они чуть ли не бежали по коридору.

– Зачем ты вообще признал ее своей дочерью? – спросила эта упрямая маленькая женщина. – Ведь ты мог бы отказаться от девочки. Бессовестные мужчины именно так и поступают.

Сайленс глянула на него через плечо, наверное, думая, что убила его этим словом наповал. Но он в свое время выслушивал ругательства и похуже, и потому на подобные заявления ему было наплевать.

С другой стороны, Сайленс теперь могла подумать, что он совсем потерял над ней власть и теперь ей позволено все. Потому Мик, недолго думая, зашел вперед и, вытянув руку в сторону, преградил Сайленс дорогу.

Она не ожидала этого и, охнув, с криком врезалась в препятствие. На мгновение Мик ощутил предплечьем мягкую округлость ее груди. Лэд сел на пол и стал настороженно смотреть то на хозяина, то на его спутницу.

Сайленс выпрямилась. Ее глаза вспыхнули гневом. Тогда Мик наклонился к ней и, вдыхая аромат лаванды, исходивший от ее волос, прошептал:

– Я от своего никогда не отказываюсь. Запомни это, моя сладкая.

– Мэри – человек, а не вещь.

– Да. – Мик улыбнулся. – Но к людям мои слова тоже относятся. За своих я буду биться до последнего.

– Да. – Сайленс вдруг смягчилась. – Именно так отец должен относиться к ребенку.

Мик нахмурился, стараясь не поддаваться очарованию ее голоса.

Тогда Сайленс широко открыла свои прекрасные глаза и более ласковым тоном спросила:

– Разве у тебя не было отца?

Мик усилием воли подавил воспоминания, которые было зашевелились в глубине его души. На одно мгновение пират замер, убеждаясь, что картины прошлого смирно лежат там, куда он их запрятал многие годы назад, а потом улыбнулся.