Скандальные желания
Шрифт:
Мик вздохнул и направился вверх по улице. Вероятно, кому-то могло показаться, что он слишком уж заботится о безопасности дома. Но такие люди просто никогда не имели настоящих врагов.
В проулке мелькнула тень, и Мик тут же развернулся в ту сторону, выхватывая нож. Оттуда появился Лэд и глянул на хозяина, покорно прижав уши и опустив голову.
– Вот черт, – выдохнул Мик и спрятал оружие в привязанные к руке ножны.
Он пошел вперед, а пес радостно затрусил следом, не отставая от него ни на шаг.
Улицы Сент-Джайлза потихоньку заполнялись людьми. В отличие от страшных личностей, которые бродили
Мик пересек улицу и поднял голову. Перед ним возвышался шпиль новой местной церкви. Старую сожрала плесень, которая, по слухам, выросла на трупах умерших от чумы людей, закопанных под ее каменным полом. Действительно, воняло в той церкви просто ужасно. Но теперь все изменилось, выросло новое здание, изящное и современное. Мик скрипнул зубами. Эту церковь построили на деньги дворян, живших совсем в другой части города. Интересно, что думали о ней местные – люди, которые каждый день смотрели на нее из своих окон.
Мик обошел здание и оказался у кладбищенской стены. Еще несколько шагов – и вот он уже стоит у ворот. Само кладбище, конечно, было очень старым. Памятники покрывал мох, некоторые из них наклонились к земле, как будто покойники под ними ворочались, пытаясь вылезти наружу. Мик пошел по извилистой тропе, а Лэд бодро бежал следом. И хотя от шумного Сент-Джайлза их отделяла лишь тонкая стена, на кладбище было очень тихо. Странно, но это ощущение покоя царило тут всегда.
Мик увидел впереди нужное ему место и вдруг остановился как вкопанный. Теперь он знал, что был на кладбище не один. Викарий из Уайтчепела стоял к нему вполоборота, опустив голову. Он смотрел на могильный камень и свежий холм земли перед ним. Для человека, который двадцать лет держал в страхе весь лондонский Ист-Энд, выглядел он как-то слишком просто. Викарий был среднего роста, скорее жилистый, чем мускулистый. Его волосы с проседью доставали до плеч, черты лица в профиль казались приятными.
– Она звала тебя, – проговорил Чарли, увидев, что Мик остановился с другой стороны могилы, – когда умирала. Жаль, что ты так и не пришел с ней попрощаться.
Мик улыбнулся, легко и непринужденно. Словно новость о том, что она рвалась к нему перед смертью, не пронзила ему сердце раскаленным железным прутом.
– Да, я был занят, – сказал пират.
Тогда Чарли повернулся к нему, и Мику открылась ужасная левая часть его лица. Вся кожа там была покрыта страшными рубцами от ожога. От глаза осталась только впадина в черепе, ноздри тоже не было, а губы сползли вниз, к подбородку. Ухо тоже как будто расплавилось, а волосы росли клочками, словно большую их часть вырвало с корнем.
Мик улыбнулся еще шире и сказал:
– Я смотрю, ты хорошеешь прямо на глазах.
Выражение лица Викария
– Слушай, старик, я не позволю тебе выгнать меня из Сент-Джайлза.
– С чего ты решил, что тебя будет кто-то спрашивать, мальчик?
Улыбка Мика стала злой.
– Не вижу причин думать иначе, – заявил он.
Чарли пожал одним плечом. Другое, как знал Мик, тоже было в шрамах.
– А зря. Дело все в том, что мы узнали, кого ты прячешь в своей крепости. Да-да, теперь мне все известно не только о ребенке, но и о женщине по имени Сайленс Холлинбрук. Интересная получается история, не правда ли? Мне кажется, я поступлю честно, если заберу ее у тебя взамен той, которую украла у меня смерть.
Мик зевнул, как будто Сайленс ничего для него не значила. Но внутри у него все похолодело. Ну конечно, Викарий понял, что Сайленс – особенная женщина. Ведь она осталась в доме, хотя он разогнал всех остальных подружек.
– Я у тебя ничего не крал, – сказал Мик.
– Да, но ведь пытался.
Пират удивленно поднял брови. Чарли нес полную чепуху, но о нем давно ходили слухи, что он сумасшедший.
– А как поживает твоя дочка? – Викарий поцокал языком. – Я слышал, что она сильно заболела. Может, даже скоро умрет. Представляю, как ты будешь страдать.
Мик пристально посмотрел на врага. Викарий казался таким тщедушным, что было непонятно, как в нем помещалось столько злобы. Когда-то давно Мик задумывался, что могло превратить мальчика по имени Чарли Грейди в бездушного монстра, что вытравило из его сердца сочувствие и уважение к людям.
Но потом пират перестал заниматься бесполезным гаданием. С таким же успехом он мог спрашивать, почему гадюка плюется ядом или медведь бросается на людей. Такова их природа, вот и все.
– Ты же знаешь, – сказал Мик, – все чувства в моей душе давным-давно умерли. – Потому мне все равно, выживет ли эта девочка или отойдет на тот свет. Я все равно буду есть мои любимые сладости и наслаждаться сахаром на языке, буду иметь женщин и чувствовать, как в них льется мое семя. И, Чарли, запомни это хорошенько: я все равно рано или поздно убью тебя, а потом со смехом плюну в твое поганое лицо.
С этими словами Мик повернулся и пошел прочь, заставляя себя не смотреть на новый могильный камень с маленьким ангелом, выточенным сверху. Лэд перестал обнюхивать кусты и тут же побежал следом за хозяином.
А Мик, как мог, боролся с искушением прямо сейчас напасть на Викария. Его ладони сами сжались в кулаки, а руки дрожали от желания со всей силы ударить врага и покончить с ним раз и навсегда.
Но Чарли никогда не выходил из дома без полдюжины охранников. Одного он видел за деревом, еще двое стояли у стены, остальных ему заметить не удалось, однако Мик точно знал, что те где-то неподалеку. Странно. Год назад он бы наплевал на головорезов Чарли и бросился на него с ножом в руках. Сейчас же Мик постоянно помнил о том, что, если его убьют, Сайленс останется беззащитна перед Викарием. Этот безумец вполне мог решить, что его жажду мести одной смертью утолить невозможно, и напасть на нее и Мэри Дарлинг.