Скандалы не дремлют
Шрифт:
— Потому что ты тоже будешь его нести?
Коннор повернулся, его лицо было абсолютно бесстрастным.
— Я больше ничего не чувствую, Гейб. И не могу сказать, что это облегчение. Возвращение сюда, в Штаты, к вам, ребята… породило единственную эмоцию, которую я чувствовал за эти годы. Откровенно говоря, мне нелегко в этом признаться, но я в долгу перед тобой, Дэксом, Романом и Заком. Вы вчетвером единственные реальные связи, которые у меня до сих пор остались.
— Если бы ты был на моем месте, что бы ты сделал с ней?
— Ничего. Меня не настолько это беспокоит, чтобы что-то делать, но у
— А что если кто-то ранит одного из нас?
Глаза Коннора потемнели.
— Ты не захочешь узнать. Но если хочешь моего совета об Эверли Паркер, разузнай немного, прежде чем сделать шаг, а затем действуй с осторожностью. Может быть, ты прав насчет частного сыщика. Это может дать нам рычаги, если она решит, что Мэд что-то ей должен. Моя команда поработает над тем, чтобы покопаться в ее грязном белье. Но ты должен оставаться спокойным.
Но это было не так. Коннор мог быть прав, но Гейб не думал, что может это отпустить. Поэтому он ничего не сказал.
— Я собираюсь захватить Дэкса и пойти куда-нибудь в кофе, — Коннор кивнул в сторону двери. — Затем мы продолжим наш разговор. Роман до сих пор в отеле.
Начальник штаба Белого дома настоял на том, чтобы оставаться в каком-нибудь месте, более анонимном, чем их жилье, чтобы сократить вероятность того, что репортеры разобьют лагерь перед их домами.
— Спасибо. Скоро увидимся.
— Я также собираюсь продолжать поиски нашего любимого блогера-мудака. Именно он стал источником диких слухов о крушении самолета Мэда и назвал это «деталями». Я с легкостью проигнорировал его, когда он комментировал размер члена Зака. Но если он не заткнется и продолжит болтать о смерти Мэда, я буду вынужден заняться им, — Коннор вздохнул. — Подумай о том, что я сказал.
— Конечно.
Гейб подумал. Примерно двадцать минут спустя после того, как Коннор ушел, он обдумывал совет друга… а затем бросил все это. Он не представит Саре женщину, которая заняла ее место. Сейчас его сестра была слишком хрупка. Когда придет время, он проведет длинную беседу с Тавией Гордон и любой другой женщине, которая была у Мэда еще задолго до Сары. Он даст им понять, что они не должны будут говорить о своих отношениях с Мэдом с его сестрой, но Эверли Паркер придется уйти. Ей, вероятно, будет обидно, что ее бесцеремонно выкинут с работы. Не его проблема. Он не даст ей возможность снова обидеть Сару.
Гейб нажал кнопку на интеркоме, который связал его с нарядно одетой помощницей снаружи, Хилари. Ей было за пятьдесят, и она считалась правой рукой отца Мэда в течение многих лет. Женщина знала, где похоронены корпоративные скелеты и, вероятно, будет ключевым активом во время этого перехода. И, что лучше всего, Мэд не спал с ней.
— Хилари, вы организовали встречи, о которых я просил вас?
— Конечно, сэр.
— Мне нужно перенести встречу с Эверли Паркер, пожалуйста.
— Хорошо, — он мог слышать, как она шуршит бумагами. — На какое время мне назначить встречу?
— На сейчас, — было пять минут десятого. Если ее еще не было на работе, это будет еще один минус.
— Я посмотрю, смогу ли найти нее, — линия оборвалась.
Гейб начал расхаживать по кабинету, на самом деле, не обращая внимания на потрясающий город. Он хотел избавиться от этого противного города. После
Но смена должна быть быстрой. Бонд Аэронавтикс не сможет долго работать на автопилоте.
Затем, когда все, наконец, успокоится, он, возможно, мог бы набрать номер Эвы. Его пальцы дергались каждый раз, когда он думал об этом. Он хотел позвонить ей сейчас, чтобы все объяснить и попросить ее потерпеть. Он хотел бы извиниться за репортеров. Он заплатил за приватность, но должен был подумать наперед и удостовериться, что она покинула отель, не подвергнувшись преследованиям.
От мысли о том, что она была там — испуганная, одинокая и смущенная — в нем все сжималось.
Приглушенный женский голос прервал его мысли.
— Привет, Хилари. Я опаздываю? Не знала, что сегодня утром у меня встреча.
— Не стесняйся. Он попросил тебя, дорогая, — Хилари открыла дверь и распахнула ее шире. — Мистер Бонд, это Эверли Паркер. Эверли, это наш новый генеральный директор, Габриэль Бонд.
Он посмотрел вверх, мимо Хилари, и увидел пышное облако клубнично-светлых волос и знакомые изгибы. Она замерла. У него отвисла челюсть. Что ж, ему не придется извиняться перед Эвой, в конце концов, даже набирать ее номер. Нет, потому что она стояла в дверях, глядя на него этими широко открытыми глазами, которые он не забыл. Выражение ее лица выглядело таким невинным. Но Гэйб быстро пришел в себя. Там не было ничего, кроме лжи. Медленно его стал охватывать гнев.
Эва, женщина, которую, как он думал, он случайно встретил в ночь похорон Мэда, была также Эверли Паркер. Каковы шансы, что их встреча была простым совпадением? Определенно не в ее пользу. Скорее, как любовница Мэда, она знала, что этот мужчина не имел семьи и намеревался оставить все своему лучшему другу. Она, очевидно, так тяжело восприняла смерть своего «папика», что пошла искать другого. Гейб стиснул зубы. Было простым делом раздвинуть ноги и забраться ему под кожу. Черт, он практически пригласил ее.
Это сработало, и это чертовски его бесило.
— Габриэль? — ее голос звучал так, словно она была полностью ошеломлена.
Она действительно думала, что он поверит, что она понятия не имела, кем были друзья Мэда?
Гейб скрестил руки на груди, проклиная себя. Его окрутила милая мошенница, которая думала, что сможет защитить свое тепленькое местечко на работе, переспав с новым боссом. Может быть, она планировала заключить с ним ту же сделку, с помощью которой надула Мэда. По крайней мере, он не будет чувствовать вину, которая как предполагал Коннор одолеет его позже. Нет, он собирался насладиться каждым моментом этого.